NO PASARAN: О программе «Артдокфеста»

Слухи, что «Артдок-2018» в Москве падет жертвой режима, не оправдались. Хотя президент Виталий Манский упредил такую возможность перевозкой конкурсной программы в Ригу (там жюри оценивало работы еще в октябре). Мотив разделения фестиваля на две страны — отсутствие прокатных удостоверений у многих картин. Нереальность прохождения сквозь бездарную пропускную систему. Она узаконена Думой ввиду всеобщего беспредела. Удержусь от разумеющихся камланий по поводу «врагов народа и отечества».

В Москве и Санкт-Петербурге «Артдокфест» стартует 6 декабря — в обрезанном виде. Однако устроители этого фестиваля — не капитулянты. Для услаждения и просвещения заинтересованной публики на портале артдок.медиа и на канале «Настоящее время» будут показаны те фильмы, которым нет официального доступа в кинотеатр «Октябрь». Состоится интернет-премьера даже «Свидетелей Путина» Манского. Фильма, который повсюду (на фестивалях, в глобальном прокате) вызывает прямо-таки нездоровый интерес.

Удивительно другое. В конкурсной программе нынешнего «Артдока» нет агрессивно политизированных картин. Вообще, предлагаю мораторий на формулировку «политическое кино». Но оставляю годаровскую поправку: «кино сопротивления». К тому же «несоциальным» кино, если оно чего-то стоит, быть не может. И даже если оно таковым все-таки кажется, то это оптический обман.

Основной конкурс нынешнего «Артдока» — отменного сорта. Связано ли такое ощущение с тем, что отборщики, собирая эти два десятка картин, имели carte blanche, или просто такой выдался год, судить не берусь. Но это медицинский факт.

Московско-питерская часть «Артдока» насыщена и программой спецпоказов. В них сверкает «День победы» Сергея Лозницы, выступивший прежде в «Форуме», лучшей программе Берлинале. Важнейшая тема последних фильмов этого режиссера (и страшно актуальная для нас) — карнавализация постсоветской повседневности. Выбрав для съемок ритуальное поминовение, Лозница педалирует с доходчивой инфернальностью, пусть и на дистанции, развлечения массовки, приходящей из года в год в берлинский Трептов-парк 9 мая. Это духоподъемное и едкое зрелище может быть истолковано по-разному. Снятая «под хронику» картина как будто не отстаивает авторскую позицию. Но очевидно, что праздник, перебитый вклейками скульптурных изваяний Вучетича, склоняет восприятие в бойцовский мир архаических обрядов.

Другой любопытный спецпоказ расскажет вам все, что вы хотели знать об отказниках, подавших прошение на ПМЖ в Израиль в 70-х, но припозднились с рождением. Это фильм Аркадия Когана «От рабства к свободе». Название неудачное до рези в ушах. Однако оно информирует о важном проекте, в центре которого — судьба председателя Еврейского агентства «Сохнут» Натана Щаранского, его неуступчивой (режиму) русской жены, принявшей гиюр, и многих неизвестных общественности сидельцев, заплативших тюремные сроки за свои отчужденные права.

Неамбициозная картина, идеальная по тону, по отсутствию какого-либо (протестного в том числе) самолюбования называется «Новая». Автор — Аскольд Куров (тот самый, что снимал «Процесс» об Олеге Сенцове). Да, о газете. Планерки, «дэрэ», байки, интервью, перевыборы главреда, многоходовое вызволение практиканта-узбека, заметенного полицией, обиды сотрудников, примирения. Тактика, стратегия и реактивность Дмитрия МуратоваОдин из основателей и бывший главный редактор «Новой газеты» (с февраля 1995-го по ноябрь 2017-го), редакционные будни. И — Зоя ЕрошокСоосновательница «Новой газеты», совсем недавно ушедшая. В «Новой» она вспоминает о шубе. Купила ее в начале 90-х, когда денег не было даже на метро. Но ей удавалось проскальзывать зайцем в этой «не по чину барственной шубе» через турникет…

Ну, и, конечно, пропустить грандиозную «Акварель» Виктора Косаковского, фильм-путешествие по водным пространствам, было бы, как прежде выражались, безнравственно. Технологические новации, философическая подоплека и соответствующий таким запросам бюджет порождают зрелище для наших документалистов, да и для зрителей планеты — беспрецедентное. При всем том «Акварель» непременно разделит публику на непримиримые — pro и contra — лагеря (так и было в Венеции, где прошла премьера фильма). Вопрос: опус ли это типа National Geographic или нечто иное, остается открытым. Значит, иди и смотри. 12 декабря в «Октябре».

Что же до основного конкурса, его смертельным номером смотрится «Процесс» Лозницы, впервые показанный вне конкурса на Венецианском фестивале. Лозница взял документальную съемку показательного сталинского суда 1930 года — «13 дней. Процесс по делу Промпартии» Якова Посельского — и разрезал на акты (режиссер выбрал семь дней из 13). А в антракты вставил всенародные демонстрации против «врагов народа». Зрелище это уникальное в своей неправдоподобной достоверности. Монологи профессоров, рассказывающих, как они якобы готовили французскую интервенцию, заставляют вспомнить наш, отечественный, «парадокс об актере» (не тот, что у Дени Дидро). Такие монологи побуждают также думать о режиссуре неслыханной игровой техники. Поверить, что представители технической элиты исполняют роли, никак нельзя. Отдельная история такого общества спектакля — съемка зала. В нем шушукаются, внемлют профессиональным не-актерам, читают газету, зевают, поеживаются и так далее — члены всех советских сообществ и страт. А в первом ряду восседают иностранные корреспонденты. В 30-м их еще приглашали на уникальную премьеру.

Теперь о других конкурсантах. Отличный фильм сняла талантливая Алиса Коваленко (Украина). Ее «Домашние игры» — о девочке-футболистке. Но главное — о мощной силе ее духа (именно так), помогающей справляться с семейными тяготами не то что бы шутя и играя, но с несравненной естественностью. Такой режиссуре научиться нельзя. Это дар — прирожденный. Хотя и отшлифованный тоже.

Благородную — нежную, но без соплей — картину «Лай собак вдалеке» снял датчанин Симон Леренг Вильмонт. Место действия — безлюдная деревушка близ Мариуполя. Персонажи — бабушка с внуками. Мелькает и мама одного из мальчиков. Другая мама умерла. Как — неизвестно. Далекие взрывы. Близкая стрельба. Ни звука о военных событиях. Просто жизнь. Незнакомая, но к которой уже пообвыкли. Подробная повседневность. Щемящая сдержанность. Страхи, игры, обиды, ласка, заботы и заботливость друг к другу заполняют странный и очень человеческий мир, израненный чрезвычайным нашим временем.

Новую работу наконец покажет Дина Баринова, которая давно не снимала. Ее «Едоки картофеля» бликуют перфектным мастерством. При том что Баринова, ученица Марины Разбежкиной, наблюдает за как будто незамысловатой и, конечно, скособоченной реальностью. Однако способ съемки, свет, цветовые нюансы, сама текстура фильма оживляет в памяти прямо-таки Рембрандта. Ну, или неизношенные «Башмаки» и другие вещи Ван Гога.

София Данилина — тоже ученица Разбежкиной. Ее короткий «Кроссворд» — уморительно прекрасен, поскольку герои — мама, проживающая с великовозрастным сыном, — поражают какой-то нежданной, поту- и посюсторонней самодостаточностью. Кино высшей пробы: от диалогов, интонации, пластики до независимости (суждений, жития) каждого из этой чудесной парочки.

«Уроки мужества» Александра Зубавленко, тоже ученика Марины Р., обманчиво просты. Муштра мальчишек — будущих или готовых патриотов — снималась с пугающей и одновременно ненавязчивой отстраненностью. Точность режиссера бесстрастна, но не возникает «сама по себе». Тот самый случай, о котором мечтал, в котором знал толк Александр Расторгуев, говоривший, что ценность документального кино определяется тем, способно ли оно восприниматься как хроника. И хроникой с течением времени становиться.

Полная версия расторгуевского сериала «Дикий. Дикий пляж. Жар нежных», не допущенного некогда на телеэкраны, станет внеочередным событием «Артдокфеста-2018».

Еще раз. Оценка уровня конкурсной программы отнюдь не завышена. Сама поражаюсь. Ничего личного. Потому что даже те фильмы, которые меня оставили равнодушной, все равно станут фестивальными хитами, как, например, «Наш новый президент» Максима Поздоровкина или «Мой папа Чингисхан» Альмиры Сайфуллиной.

Разнообразие жанров, стилей, содержательных посланий авторов конкурсной программы — свидетельство реабилитации кинодокумента. Мы привыкли думать, что он — заложник неприятных мутаций (не только манипуляции). Это, конечно, так. Но «Артдок» напомнил: никуда не делся и другой мир, авторы которого плевать хотели на качели пропаганды/контрпропаганды.