«В вас есть что-то крыловское». Как связаны фильм «Будучи там», Хлестаков и Форрест Гамп

Басня о садовнике

На вид Чонси Гардинеру лет 50: благородная седина, старомодные костюмы, сдержанные манеры. Всякий представитель вашингтонского истеблишмента принимает его за своего, только взглянув на благообразный облик, — к этому респектабельному джентльмену стоит прислушаться, и чем меньше он говорит, тем ценнее каждая фраза. Вот только на деле мистер Гардинер не мудрее дошкольника: он толком не знаком ни с деньгами, ни с властью, ни с буквами английского алфавита. «Он не знает страха. Он не знает упрека. Он вообще ничего не знает».

На этой коллизии и построен фильм Хэла Эшби «Будучи там» (расплывчатое название Being There иногда еще переводят как «Эффект присутствия» или «Садовник»). Главный герой Ченс (Питер Селлерс) долгие годы провел в доме и саду неназванного богача, никак не контактируя с внешним миром. Не вполне ясно, был ли он сыном владельца дома, но он точно жил здесь с детства. Не вполне ясно, страдает ли он от умственных отклонений, но все, что он умеет, — аккуратно одеваться, ухаживать за растениями и щелкать телевизионным пультом. Однако когда его пленитель/опекун умирает и Ченс оказывается во внешнем мире, его детский интеллект не мешает ему вписаться в столичную элиту. По ошибке названный Ченси Гардинером (неверно расслышанное Chance the gardener, «садовник Чонси»), герой станет своим в доме богатейшего человека США, случайно соблазнит его жену, встретится с президентом и появится на вечернем телешоу, но так и не поймет, что с ним происходит.

«Мистера Гардинера» заносит и на прием в советское посольство — там бородатый дипломат (Ричард Бейсхарт, игравший в «Дороге» Феллини) из-за очередной случайности делает вывод, что Ченс умеет говорить по-русски и даже читал Крылова в оригинале. «В вас есть что-то крыловское», — говорит герою советский дипломат. Параллели с русской литературой напрашиваются сами собой. С одной стороны, Ченс — это князь Мышкин: взрослый с детской душой, напоминающий Христа. С другой — гоголевские Хлестаков (олух, принятый за важную птицу) и Чичиков (загадочный гость, о котором ходят экстравагантные слухи). Наконец, слышатся мотивы исторического анекдота о «подпоручике Киже» — офицере, возникшем из-за описки в царском указе (пустое место делает завидную карьеру). 

Но самая меткая аналогия — как раз с баснями Крылова, ведь «Будучи там» интереснее всего смотреть именно как аллегорию. Неторопливый и не слишком насыщенный действием фильм богат на смыслы и податлив к трактовкам. 

Можно увидеть в нем насмешку над элитами — бизнесмены и политики на полном серьезе видят в глупце Ченсе мудреца Гардинера, изыскивая глубокие смыслы в примитивной речи. А спецслужбисты и газетчики пытаются проверить его бэкграунд и, ничего не найдя, видят в нем могущественного серого кардинала.

«Будучи там» служит и более универсальной иллюстрацией социальных отношений: Ченс изрекает абсолютно случайные фразы, а собеседники, как в тесте Роршаха, видят в нем то, что крутится у них самих на уме. Пожилой богач Бен Рэнд, пообщавшись с Ченсом, принимает собственную смерть; его жена Ив находит выход своей сексуальной страсти; наконец, президент США обнаруживает в словах садовника эффектную реплику для важной речи.

Еще одна «школа мысли» — Ченс как Homo zapiens. Герой прилипает к каждому встреченному на пути телевизору; такие простые действия, как поцелуй или рукопожатие, он воспроизводит в том виде, как видел на экране; поначалу он даже пытается контролировать окружающий мир при помощи пульта. Напрашивается рассуждение, что Ченс — воплощение человека телевизионной эры, который не способен самостоятельно мыслить. 

Фильм стал значимым событием для его создателей. Для Хэла Эшби это был последний успех перед длительным спадом, от которого классик Нового Голливуда так до конца не оправится. Для Питера Селлерса «Будучи там» — актерский magnum opus, в котором причудливо отразились его инспектор Клузо из «Розовой пантеры» (феерически некомпетентный человек, которому поручают важные дела) и его тройная главная роль в «Докторе Стрейнджлаве» (военный, президент и ученый, по дурости разрушающие мир). Пожилому Мелвину Дугласу фильм принес второй «Оскар» за роль второго плана — венец полувекового творческого пути. Для Ширли Маклейн, в начале 60-х светившейся у Уайлера и Уайлдера, «Будучи там» стал началом «взрослой» карьеры — многим она запомнится именно ролями дам за 40. Наконец, для Ежи Косинского (сценариста и автора романа-первоисточника) фильм стал высшей точкой успеха перед стремительным крахом.

Синдром самозванца

Йозеф Левинкопф прожил под своим настоящим именем только первые шесть-семь лет своей жизни: при нацистах семья сменила еврейскую фамилию на польскую, и мальчик стал Ежи Косинским. Во второй половине 50-х Косинский, презиравший коммунистический строй, подделал документы, чтобы выехать из Польши. В Америке 60-х он прославился с романом «Раскрашенная птица», который проложил ему дорогу на американские экраны разного размера. Косински давал интервью в вечерних шоу, вручал «Оскар» за лучший сценарий и даже играл Григория Зиновьева в эпопее «Красные» Уоррена Битти. Словом, к началу 80-х он был большой литературной звездой.

В июне 1982-го газета The Village Voice опубликовала заметку, перевернувшую жизнь писателя. Из материала выяснилось, что Косинский мало что написал сам: его английский недотягивал до Набокова и Джозефа Конрада, так что он прибегал к услугам гоустрайтеров и переводчиков. Другая проблема — «Раскрашенную птицу» преподносили публике как реальные воспоминания Косинского о тяжелом военном детстве, тогда как на самом деле это был художественный текст (еще и не своими руками написанный!).

Позже появились более суровые обвинения, касающиеся «Будучи там». Знатоки польской литературы опознали в садовнике Ченсе главного героя романа Тадеуша Доленги-Мостовича «Карьера Никодима Дызмы». Книга была весьма популярной в те времена, когда Косинский жил в Польше, а незадолго до его эмиграции как раз была впервые экранизирована.

В романе Доленги-Мостовича варшавский истеблишмент принимает деревенского простака Никодима Дызму за выпускника Оксфорда, проницательного экономиста и автора афоризмов. Дызма становится своим в доме богача, случайно соблазняет его жену и едва не становится премьер-министром. Сатира Доленги-Мостовича, очевидно, была направлена на польского диктатора Юзефа Пилсудского и его окружение. По легенде, на сюжет «Дызмы» писателя натолкнул реальный случай: Пилсудский назначил на высокий пост совершенно случайного чиновника просто потому, что тот дал ему прикурить на праздничном приеме (у самого маршала и других гостей не нашлось спичек).

Чиновник из правительства Пилсудского превратился в героя Доленги-Мостовича, а тот — в садовника Ченса из книги Косинского и фильма Эшби. Но на этом метаморфозы не остановились: главный герой «Будучи там» стал архетипом. Ченса часто называют прообразом Форреста Гампа — американского героя донкихотовского масштаба. Нет сомнений, что случись этот фильм на 10–15 лет позже, главную роль играл бы Том Хэнкс: известность пришла к нему с фильмом «Большой» (о ребенке в теле взрослого мужчины), а одна из первых главных ролей сыграна в голливудском ремейке «Высокого блондина в черном ботинке» (о болване, которого приняли за могучего спецагента).

С Ченсом можно сравнить еще множество героев — от персонажа Дастина Хоффмана в «Человеке дождя» до Даги Джонса из третьего сезона «Твин-Пикса». Садовник Ченс — компактный образ всех блаженных, дураков и проходимцев, делавших карьеру в XX веке и никуда не девшихся в XXI. Но главный самозванец в этой истории — сам Ежи Косинский, который привык притворяться с детства, а потом так и не перестал это делать.