30 апреля в Омском драмтеатре состоялась торжественная церемония закрытия четвертого Национального кинофестиваля дебютов "Движение". Главные призы достались "Дачникам" Александра Вартанова, "Городским птичкам" Юлии Белой и "Лету замерзших фонтанов" Вано Бурдули. Об урожае молодого кино этого года и его оценке профессиональным жюри – Евгений Майзель.

Перед фестивалем программный директор Стас Тыркин предупреждал, что кино на этот раз будет всякое, кроме скучного, намекал на "российский Роттердам" – и не обманул. Пять из семи фильмов-конкурсантов оказались выпущены "индивидуальными предпринимателями" при низком или отсутствующем бюджете и, за некоторыми исключениями, оказались наполнены, а то и переполнены кровью, заложниками, жестокостью, садизмом, репрессивными формами сексуальности и – через одного – острой критикой российской современности.

Лидером этого направления следует, вероятно, считать 67-минутную, снятую за 150 тысяч рублей "Аномию" Владимира Козлова ("Десятка"), не менее известного в качестве писателя ("Школа", "Гопники" и другие книги). В этой, может быть, самой бескомпромиссной картине конкурса, чей радикализм подчеркнут low-fi звуком и таким же черно-белым изображением, история дружбы двух девушек и парня (Юлия Ельцова, Дарья Селезнева, Андрей Вареницын) густо пропитана приметами сегодняшнего дня с его цинизмом и опустошенностью, убедительно показывая, как представления среднестатистических россиян обеспечивают подрастающему поколению те или иные маршруты люмпенизации и окончательного расчеловечивания.

"Аномия", режисер Владимир Козлов

Не менее обеспокоен социальными процессами в своем отечестве и 35-летний сценарист и режиссер Борис Гуц ("Третий лишний", "Твой брат так умеет"). Его по-хорошему тревожные "Арбузные корки" сняты, в отличие от нарочито любительской, как бы дикой и сырой "Аномии", уже вполне профессионально (оператор Александр Тананов работал на "Эликсире" Даниила Зинченко – прошлогоднем открытии "Движения"). Трехчастный рассказ про обыкновенное утро, проведенное тремя молодыми людьми (Ярослав Жалнин, Анастасия Пронина, Евгений Алехин) на речном пляже в Строгино, детально воспроизводит историю каждого, регистрируя моральное разложение молодого поколения (может быть, чересчур прямолинейно уподобленное червям в гнилом арбузе) через всесторонний анализ его сексуальной культуры. Сведение половых отношений к практикам потребления и власти; психотическое неразличение реальности и фантазий; латентная гомосексуальность и неразрывно связанная с ней острая гомофобия; опыт детских сексуальных травм и угнетенная психика как ее результат; типичное и, вместе с тем, своеобразное, до комизма, представление о мужественности и мачизме – Гуцу удается проследить эти и другие "перевалочные пункты" мышления и поведения своих героев с документальной достоверностью, избегая как банальности, так и эмоционального шантажа.

"Арбузные корки", режисер Борис Гуц

Впрочем, среди так называемых "независимых" авторов обеспокоены сегодняшним сбросом моральных норм далеко не все. Глубоко параллелен социальным язвам и оглушен собственной – ученически задуманной, сыгранной и снятой – фантасмагорией о выпадении протагониста (Никита Еленев) из всех социальных связей экзистенциальный хоррор "23.59" театрального режиссера Глеба Черепанова и ведущего телеканала "Дождь" Дениса Катаева.

Мистический "Феррум" режиссера Прокопия Бурцева из республики Саха погружает в бескрайний, но и, судя по всему, безвыходный лабиринт, обжитый языческими образами и насыщенный мифологическими, вневременными мотивами. В результате непредвиденных коллизий начинающий гангстер (Сергей Егоров) попадает глубоко в тайгу, где сталкивается то ли с загадочными людьми, то ли с существами, напоминающими людей лишь внешне. Старожилы "Движения" помнят мастерский "Белый день" Михаила Лукачевского и его же документалистику, привезенную в Омск на следующий год. Нынешний – неторопливый, но глубокомысленный и крепкий – таежный триллер напоминает, что, как говорят экономисты, "устойчивое развитие" якутского кино – это не сказка и не миф, а практическая реальность, ежегодно отмечаемая на "Движении". Кроме того, в документальном конкурсе "Движения" с формулировкой "За смелый эксперимент с формой" был отмечен дипломом еще один фильм из Якутии – "Бог Дьёсёгёй» Сергея Потапова.

"Феррум", режисер Прокопий Бурцев

Натиску новых самоделкиных, не ждущих у моря погоды, но упорно выпускающих собственные фильмы, нередко жесткие и жестокие, противостояли две картины, произведенные на солидных и уважаемых студиях (в разные годы тоже выпускавших радикальное авторское киноискусство). По иронии судьбы, именно эти ленты, единственные в конкурсе, отвечали за так называемый "теплый", "человечный", комфортный и конформный кинематограф, в котором не бывает ни зла, ни дурных людей, ни неразрешимых проблем, а ведется лишь неторопливая и уютная борьба хорошего с лучшим, а печального с элегичным. И, по удивительному или не очень стечению обстоятельств, именно такому кино, наряду с "Дачниками" Александра Вартанова, о которых ниже, жюри под председательством Валерия Тодоровского решило выразить свои симпатии, присудив этим лентам буквально все имевшиеся в его распоряжении награды.

Так, приз за лучший сценарий был присужден "Лету замерзших фонтанов" ("СТВ" совместно с грузинской "29+7"). Безусловно качественная и "нестыдная" полнометражная лента грузинского режиссера Вано Бурдули исходно задумана в промежуточном жанре между умилительным, вплоть до приторности, выступлением в формате "Тбилиси, я тебя люблю" и мелодраматическими квалификационным номером "Сложные хитросплетения судеб".

"Лето замерзших фонтанов", режисер Вано Бурдули

Другую условно "студийную" ленту, снятую "Метроном фильм", можно назвать одним из триумфаторов четвертого "Движения". "Городские птички" Юлии Белой – лирическая комедия о молодых москвич(к)ах – увезли из Омска призы за лучшую женскую роль (его поделили молодые актрисы Евгения Афонская, Евгения Громова и Анна Воркуева), приз за режиссуру и приз зрительских симпатий. Получая эти награды, режиссер подчеркнула, что зритель для нее очень важен – и в самом деле, "Птички" не дают забыть об этом ни на минуту, ибо состоят из ненавязчивых житейских историй, более или менее забавных, из коммуникационных парадоксов и приколов, из всякого рода "мимимишечности" и "кавайности", и поистине обезоруживающего (как мы видим по реакциям и жюри, и зрителей) стремления понравиться.

Но наиболее любопытным – и закономерным – следует признать триумф "Дачников" Александра Вартанова, завоевавших гран-при, призы за лучшую операторскую работу (Сева Каптур, Денис Клеблеев, Иван Барановец, Иван Финогеев) и за лучшую мужскую роль (Алексей Маслодудов). По сюжету, парочка молодых городских маргиналов, совершив убийство, скрывается на чужой даче и с маниакальной, лишенной всяких сомнений легкостью расправляется со всеми, кто к ней хотя бы случайно приблизится. Несколько клептоманская – или, если угодно, постмодернистская – поэтика этой якобы радикальной картины, раскрашенной ядовитыми красками, по-цыгански перегруженной всяческим антиквариатом и замысловатыми конструкциями ручной работы, основана на многочисленных цитатах и комедии положений, отличаясь непритязательностью мысли и сугубой игривостью. Среди независимых своих собратьев – "Аномии", "Арбузных корок", "Феррума" – "Дачники" могут смело претендовать на лидерство по концентрации "жести" на квадратный метр, но при этом они противоположны этим лентам по духу, поскольку те серьезны и проблемны, "Дачники" же в первую очередь эксцентричны и жизнерадостны до неприличия. Осмысление насилия не входит в сценарные и режиссерские задачи, а само насилие служит лишь приемом, направленным на удержание зрительского внимания, одним из многих других.

Поэтому в координатах конкурсной программы "Дачники" оказались идеальным компромиссом. Фильм снят на собственные средства авторов (так что жюри не обвинишь в том, что оно проигнорировало энтузиастов-бессеребренников); он сочится насилием (следовательно, не обвинить жюри и в том, что оно закрыло глаза на нашу действительность или испугалось брутального кино); и в то же время он – плоть от плоти сугубо развлекательного, аттракционного кинематографа, охотно эксплуатирующего эстетику нонконформистского искусства, но в действительности объектами и субъектами своих историй озабоченного в самую последнюю очередь.