Красивая девушка полулежит на диване. Ее светлые волосы уложены в прихотливую прическу. На лице видны блестки и следы румян. Рот девушки полуоткрыт, а глаза устремлены в сторону зрителя. Возможно, она мертва. Кровь полностью залила ей шею, испачкала плечо, пролилась по прихотливо опущенной правой руке вплоть до указательного и среднего пальцев и оставила на матовой обивке дивана яркие подтеки, слишком правильные, чтобы быть настоящими.

Девушка полулежит на ампирном диване. Изящные закругленные формы, покрашенное серебристой краской дерево. За диваном обои – блестящие, переливающиеся лилии, ирисы или орхидеи на золотом фоне. Обои передают мельчайшие перемены в освещении. Золотистые у самой головы девушки, они постепенно темнеют, пока не переходят в холодную синеву.

Камера удаляется. Рядом с диваном несколько нео­новых ламп. Склейка. Лицо молодого фотографа. Он внимательно, даже несколько завороженно, вглядывается в лицо своей модели.

Все это: и девушка, и диван, и обои, и молодой фотограф – изумительно красиво. И все это – невероятно неестественно. В реальной жизни диван показался бы нам пошлым, обои напомнили бы о неудачном евроремонте родственников из Люберец, а девушка с ее перерезанным горлом – о многочисленных студенческих видео с претензией на артистизм. Но речь не идет о реальной жизни. Речь идет о кино. А в кино это смотрится прекрасно.

«Неоновый демон»

В описанных кадрах можно (а с них, собственно, «Неоновый демон» Николаса Виндинга Рефна и начинается) найти все темы этой картины. Их описанием, в общем-то, можно было бы и ограничиться при ее анализе. Вероятно, вы уже слышали, что «Неоновый демон» – это триллер с некрофилией, каннибализмом и лесбийским сексом. Все это в фильме действительно есть, но все это не так существенно. Существенное нам уже показали. Это красота, смерть и завороженный зритель.

Более того, было бы ошибкой воспринимать «Неонового демона» как триллер. В нем и правда есть несколько неприятных сцен, его неестественные цвета напоминают о техниколоровской крови «Суспирии», а медленное течение сюжета заставляет вспомнить «Головокружение», в котором триллер маскируется под старомодную символистскую драму. Кроме того, начало «Неонового демона» вызывает в памяти «Жильца» Хичкока. В «Жильце» кадры с кричащей девушкой, ее распростертым на земле телом и испуганной толпой чередовались с издевательскими интертитрами «Сегодня: «Златовласка», откровенно превращая убийство в развлечение и предлагая зрителю насладиться фильмом. Однако наслаждение, предусмотренное Хичкоком, и наслаждение, предложенное Рефном, разного порядка. Хичкок предлагает нам получить удовольствие от убийства, сравнивая его с шоу, балаганным развлечением. Рефн говорит о некоей болезненной, неестественной красоте, а убийство – лишь одно из проявлений этой красоты. Триллер отходит на второй план.

Другой ошибкой было бы взяться всерьез анализировать фабулу «Неонового демона». Например, свести все к простенькому моралите. Джесси, сиротка шестнадцати лет, приезжает в большой город, поражает всех своей красотой, сталкивается с завистниками, после чего завистники ее убивают. Или даже: хорошенькая девушка теряет себя, отдается во власть демонов, и ее падение приводит к неизбежной смерти. Сюда же можно подверстать разговор о преимуществах «красоты естественной» перед «красотой искусственной» – «причас­тившись» телом юной красавицы, модели вдруг обретают что-то настоящее, хотя и не все в силах это настоящее вынести. Не случайно в финале погибает та из них, что больше всех злоупотребляла услугами пластического хирурга. Это так, но это только часть дела. И не самая важная.

«Неоновый демон», безусловно, поднимает вопрос о «естественной красоте», но делает это максимально искусственным языком. Более того, «реальность» у Рефна выглядит не слишком убедительно. Девушка в легкой тунике, теряющаяся на стерильно белом фоне, или пума, грациозно прыгающая на кровать героини, смотрятся реальнее, чем обычный разговор служащих придорожного мотеля: «обычные сценки», преимущественно с участием Киану Ривза, выглядят чужеродными вкраплениями в тело фильма. В мире «Неонового демона» могут заниматься сексом с трупом (и делать это чрезвычайно выразительно), но не могут, например, ковырять в носу, пачкать майку горчицей или есть картошку фри в дешевой закусочной. Такие вещи в мире Рефна попросту не предусмотрены.

«Неоновый демон»

Все, что мы видим, – это цветы зла, холодные, блестящие и безразличные. Именно поэтому «Неонового демона» так трудно назвать триллером. В той же мере к триллеру можно отнести «Портрет Дориана Грея» Уайльда или «Наоборот» Гюисманса. То, как показано насилие, важнее для Рефна самого акта насилия. И изломанное тело умирающей героини больше напоминает об обломке греческой статуи, чем о фотографии из криминальной хроники.

Тот тип прекрасного, которым пронизан «Неоновый демон», описан Бодлером. В «Гимне красоте» он, помимо прочего, пишет:

Прислал ли ад тебя иль звездные края?
Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно;
Всегда таинственна, безмолвна власть твоя,
И все в тебе – восторг, и все в тебе преступно!

С усмешкой гордою идешь по трупам ты,
Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий,
Ты носишь с гордостью преступные мечты
На животе своем, как звонкие брелоки.
Вот мотылек, тобой мгновенно ослеплен,
Летит к тебе – горит, тебя благословляя;
Любовник трепетный, с возлюбленной сплетен,
Как с гробом бледный труп сливается, сгнивая.[1]

«И все в тебе – восторг, и все в тебе преступно!» Это вполне применимо к «Неоновому демону», в котором почти каждый кадр хорош и почти каждый пронизан ядом. Но надо сказать, что подобные явления в кинематографе известны уже довольно давно. На излете прекрасной эпохи такие цветы зла уже успели расцвести пышным цветом. Хорошо известны они и в кинематографе Российской империи – все эти салонные мелодрамы с хорошенькими, но обреченными на гибель девицами, долгими панорамами и несколько навязчивым привкусом декаданса. Отвечая вкусу своего времени, они давали зрителю достаточно «алмазов ужаса».

Были там и странные сборища любителей прекрасного, когда гос­пода в красивой одежде курили опиум и смотрели на танцы живота, и любовь к покойникам, и намеки на самые чудовищные и противоестественные преступления, которые, впрочем, всегда совершались в безупречно красивых интерьерах. Героини тех фильмов, больше всего похожие на бесплотные тени, существовали только для того, чтобы красиво умереть в кадре, поскольку ни нормальная жизнь, ни нормальная любовь не были для них возможны. Сама болезненность их красоты была неким предвестием, неким обещанием непременной смерти. Разумеется, что эфемерный мир призраков был для таких героинь реальнее, чем унылая повседневность. Да и сами они, с подведенными глазами, тонкие и бесцветные, больше всего походили на привидения (достаточно вспомнить какую-нибудь Зою Кадмину из фильма Бауэра «После смерти»).

Разумеется, героини «Неонового демона» далеко ушли от своих прабабушек, они обрели цвет и звук и избавились от лишней болезненности. Джесси румянее и вообще здоровее любой героини Веры Каралли, но она так же проклята, так же обречена на гибель, и ее гибель превращена не в шоу, нет, но в некое прекрасное представление. Как и героини тех старозаветных фильмов, Джесси погружена в призрачный мир, ее преследуют приметы и страшные видения. Но как бы они ни были страшны, они еще и грациозны. Их язык стал новее, но суть едва ли изменилась. Красота, смерть, странные огни и прекрасные костюмы, оживающий на обоях рисунок, кадр, выстроенный как живописное полотно…

Наконец, Джесси отягощена злом не меньше своих убийц. Подобно всем прочим прекрасным и неестественным героям декаданса, она сознает степень своей красоты и готова распорядиться ею наилучшим образом. И к моменту своей гибели спокойно съесть тех, кто встал у нее на пути. Хотя съела бы она их, разумеется, не так буквально. Ее-то съели по-настоящему, превратив это поедание в стильную черную мессу.

«Неоновый демон»

При желании можно было бы сравнить историю «Неонового демона» с мифом. Но только не с каким-нибудь древним, а с одной из тех тонких стилизаций, что были в ходу лет сто назад, когда в каждой гостиной висел «Остров мертвых» Бёклина, а писатели, от классиков до авторов бульварной литературы, упражнялись в творимых легендах. И, как это часто бывает с тонкими стилизациями, когда стиль важнее посыла, «Неоновый демон» имеет лишь один недостаток. Все это и правда хорошо. Даже замечательно. Все это работает. Все это очень красиво. Но, черт, моментами это невероятно скучно.

«Неоновый демон»
The Neon Demon
Режиссер Николас Виндинг Рефн
Авторы сценария Николас Виндинг Рефн, Мэри Лоус, Полли Стэнэм
Оператор Наташа Брайер
Композитор Клифф Мартинес
Художник Эллиотт Хостеттер
В ролях: Эль Фаннинг, Карл Глусман, Джена Мэлоун, Белла Хиткот, Эбби Ли, Десмонд Хэррингтон, Кристина Хендрикс, Киану Ривз, Чарлз Бейкер, Джеми Клейтон и другие
Bold Films, Space Rocket Nation, Vendian Entertainment
Франция – Дания – США
2016

[1] Перевод Эллиса.