Не золотая середина. «Все копы — ублюдки», режиссер Стефано Соллима

«А.С.А.В.» (All Cops Are Bastards) — в русском переводе «Все копы — ублюдки» — первый полнометражный фильм итальянца Стефано Соллимы, попав в конкурс ММКФ, обратил на себя внимание жюри международной и российской кинокритики, которые вручили ему два соответствующих приза, и понравился фестивальной публике.

Заинтересованность, проявленная к фильму, легко объяснима: помимо того что картина живая, не затянутая, с качественным сценарием, она, что называется, на злобу дня и в освещении проблемы оставляет впечатление ленты, сделанной честно. К чему, по словам продюсера картины Джованни Стабилини, и стремились: «Этот фильм мог быть в гораздо большей степени коммерческим. Мы могли сделать его более комплиментарным по отношению к полицейским [...], но мы пытались сделать его по возможности сбалансированным».

Экранизация одноименного романа Карло Бонини, в названии которого использован слоган-пароль, придуманный английскими скинхедами еще в 70-х, сразу привлекла внимание европейских продюсеров — тонко сделанный фильм на брутальную тему для проката купили Франция, Швеция и Германия.

И неудивительно: хотя режиссер картины определил себе цель — «посмотреть на поставленную проблему со стороны полицейского», суть самой проблемы так и не уточнив, бэкграунд очевиден. Толерантность — это то, что достало европейцев. Тема, «умотавшая» Европу своими противоречиями, потоками вылилась в фестивальное кино.

Вот только несколько каннских призеров последнего времени — «Класс» Лорана Конте, «Гавр» Аки Каурисмяки, Play Рубена Остлунда. И хотя к проблеме терпения-нетерпимости подходят по-разному — кто-то с наивно-страусиной позиции пытается доказать, что она скоро рассосется самостоятельно, кто-то придумывает прелестные романтические сказки с утопической идеей, что доброта спасет мир, а кто-то, напротив, придерживается реалистической позиции, что добро должно быть с кулаками, — в любом случае очевидно, что добром-то все это как раз не кончится.

И правда, антитолерантный мотив «это наш дом», ярко проявившийся в «Копах», не выглядит новообразованием на пустом месте. Давно назревшая европейская проблема раскрывается в фильме жестко, без намеков на сентиментальность, но с четким выходом на обобщение. Серьезность Стефано Соллимы в подходе к теме объясняется просто — государственное попустительство в этом вопросе ведет к межнациональным конфликтам и нарастанию недовольства коренного населения. Известно, что в центре Парижа и Барселоны есть районы, куда коренным французам или испанцам лучше не заглядывать. То и дело возникают ситуации вроде той, что представлена в фильме Play: когда родители аборигенов за то, что у них сдали нервы и они за дело отшлепали обидчиков своих детей, чувствуют себя виноватыми и поинтеллигентски колеблются — правы ли они, защищаясь, даже когда на голову им садятся нагло, жестко, с презрительной усмешкой.

История в «Копах» иная, но в той же теме: муниципалитет предоставляет матери полицейского Адриано квартиру по программе социального обеспечения, однако жилплощадь самозахватом уже занял нелегал-тунисец с многочисленной семьей. Резерв социальных льгот небезграничен, и поэтому на улице остается итальянка, точнее, она будет вынуждена снимать комнату за 700 евро в немуниципальном фонде, потому что ее сын в состоянии за нее платить. При этом любая критика в адрес тунисца будет восприниматься как нарушение прав человека — куда, однако, подевались права итальянки, не понятно. Фильм на конкретных примерах доказывает, что развитые страны, запутавшиеся в собственной демагогии и лояльно относящиеся к мигрантам, которые используют их законодательство, чтобы жить в относительном достатке (такой возможности никогда не будет на их родине, потому как европейцы строили свой «рай» веками), которые нетребовательны и согласны на невысокую зарплату, чем снижают ее коренному населению, веками до них боровшемуся за достойный уровень жизни, — эти страны поставили себя в оппозицию к обществу, разумное требование которого — соблюдение одинакового закона для всех — вдруг обросло словоблудием и стало называться «проявлением национализма государствообразующей нации».

То, что делает в данном случае Соллима, можно было бы назвать препарированием проблемы. Герои фильма — полицейские отряда особого назначения (по-нашему — ОМОН) Кобра (Пьерфранческо Фавино), Негро (Филиппо Нигро), Мазинга (Марко Джаллини) и новичок Адриано (Доменико Дьеле) — стоят на службе демократического государства, декларируемая задача которого — поддержание законности. Другими словами, они защищают закон. За это государство платит им деньги. Деньги эти берутся из налогов.

Налоги платят граждане работающие, то есть, грубо говоря, коренное население. Логично предположить, что его интересы государство и должно защищать, поскольку ежегодно прибывающие в Европу два миллиона мигрантов в массе своей поиском работы не заморачиваются, их задача — получить пособие по безработице. Эта логика не работает, когда Адриано с проблемой социального жилья для матери идет в муниципалитет, представитель которого, его знакомый, баллотируется в мэры города.

Разговор сводится к популистским лозунгам противоположной стороны — ты не должен просить, ты имеешь право, проголосуй за меня и все будет.

Реальной помощи никакой — лишь сплошная игра, суть которой сводится к словесному успокоению истца и заигрыванию с приезжими, ведь в сущности все понятно: паразитируя на аборигенах, которые в ответ их малость недолюбливают, нахлебники-новопоселенцы активно плодятся, отвоевывая себе жизненное пространство и пополняя электорат (амнистии нелегалам — вещь перманентно-периодическая). А этот электорат проголосует за того, кто не будет выгонять его представителей из незаконно занятых домов и позволит ему паразитировать дальше. При этом, с одной стороны, он будет апеллировать к правам человека (не столько уже гарантом, сколько заложником которых выступает демократическое государство), а с другой — отказываться стать частью той или иной европейской нации и разделять ее культуру. Абсурд ситуации налицо: дети людей, построивших страну, организовавших ее законодательную базу и традиции, оказываются заложниками толерантной системы и донорами иностранцев, не желающих в эту страну вкладываться. При этом, если учесть два вектора по темпам рождаемости, еще пара поколений толерантности — и «лиановому» электорату паразитировать будет не на ком.

Тот факт, что фильм ясно и на доступном уровне обозначает — претензии людей к полиции направлены не по адресу, истину в последней инстанции надо искать выше, — безусловная его заслуга. Несовпадение целей разъединяет страну — власти со своими правилами игры часто оказываются на одном полюсе, а народ со своим пониманием событий — на другом. Полиция же, в том числе и герои фильма, — это то, что посередине. С одной стороны, у них тоже есть частная жизнь; в ней они мыслят как граждане. С другой — у них есть рабочая жизнь, где им отдают приказы, которым они обязаны подчиняться, и тут они мыслят как орудие власти. Их «за» и «против» смешаны, они балансируют на грани. Эквилибристика — вещь сложная: все время тянет соскользнуть в какую-нибудь сторону — либо проявить излишнюю жестокость, либо — «незаконное» сострадание, как это случилось с Коброй, пожалевшим большую семью тунисца-захватчика. На работе — упреки граждан: «Вы защищаете их вместо того, чтобы защищать нас!», в личной жизни — у Мазинги собственный ребенок-националист. Работа вредная; постоянный стресс приводит к отказу самоконтроля, отсюда — ошибки, чреватые семейными проблемами (жена не может доверять Негро ребенка, потому что он не в состоянии отвлечься от работы даже в «детские часы») и смертью «клиентов», что влечет озлобление общества на структуру и новый виток противостояния сторон (в диапазоне противников — от футбольных болельщиков до активистов профсоюзного движения).

Когда люди ищут справедливости, они идут в полицию — вроде бы она для этого и устроена. Когда ты молод и еще идеализируешь жизнь (история новичка-полицейского Адриано, который пришел в полицию заниматься достойным делом), ты думаешь, что полиция служит людям. И отчасти это правда. Просто не вся.

Государство дистанцирует себя от людей, а полицейский служит государству. И основная задача полицейского — исполнять волю власти (вне зависимости от степени справедливости ее решений) так, чтобы при этом никто не пострадал или жертв было как можно меньше. Так юность постигает разочарование, а на смену розовым очкам приходит «сын ошибок трудных»; поиск справедливости оборачивается предательством, испытанием для нравственности, перспективой потери себя — а не каждый на это готов... В конце концов, есть в мире и другие профессии, где не надо искать вечный компромисс с собой. Такого рода адреналин нужен не каждому.

Но кому-то он необходим (Кобре, Негро, Мазинге — да, по сути, всем, кто принимает условия и остается в органах), и отказаться от него невозможно даже в нерабочее время. При этом путь, который начинается с желания претворить в жизнь неуполномоченную приказом справедливость, на финише упирается в риск дойти до самосуда. Чего больше для команды копов в порыве организовать в свободное время уборку парка силами румын-нелегалов, путающих общественное место с туалетом и унижающих работающего (в отличие от них) чернокожего, — стремления навести порядок или скрытого желания показать свою власть? Коп в форме и коп без формы — это совсем не одно и то же. Антитолерантные настроения в полиции тоже сильны.

Но это не расовая неприязнь. Они сами, как правило, не чистокровные итальянцы — черты лиц героев носят признаки арабской, негритянской кровей, но это люди, принявшие официальный девиз Евросоюза In varietate concordia («Согласие в многообразии») и в европейское общество интегрировавшиеся. Их «Вали на хрен в свою страну!» обусловлено не националистической идеологией, а реальной неспособностью европейской демократии защитить себя одними только демократическими средствами. И тем, что разработка и применение либеральных принципов в области интеграционной политики на континенте превращает эти принципы в их полную противоположность.

Но форма ко многому полицейского обязывает. Закон запрещает применять силу до провокации со стороны нападающих, да и после, — лишь по приказу командира. Эксцессы с применением силы уже были — в диалогах фильма идет ссылка на события в Генуе в 2001 году (отряд принимал участие в организованной полицией спецоперации против антиглобалистов во время саммита Большой восьмерки), сопровождавшиеся крайней жестокостью со стороны представителей власти. Речь тем не менее идет о ежедневном риске для их жизней, при том что государство не торопится искать людей, из-за которых бойцы отряда оказываются убитыми или ранеными. Так возникает круговая порука, братство. Команда решает возникающую проблему быстро, самостоятельно, в свободное от работы время. Находит виновных и учиняет самосуд, иногда использует шантаж, чтобы оградить себя от возможных жалоб. Но и тут нюанс: самосуд касается всех попавших под раздачу, кроме сына полицейского Мазинги, который тоже оказывается членом банды. Это ведь уже личное...

Как бы то ни было, итальянские омоновцы регулярно попадают на скамью подсудимых — Кобра не вылезает из судебных разбирательств о превышении полномочий. Тот же суд по генуэзским событиям признал виновными ряд высокопоставленных должностных лиц в правоохранительных органах, приговорив их к лишению свободы на срок от трех до пяти лет. Однако в силу особенностей правоприменительной практики Италии, связанной с истечением срока давности (приговор был озвучен лишь в 2010 году), никто из осужденных не отбывает тюремное заключение; дело закончилось увольнениями и лишением прав на службу в государственных органах в течение пяти лет.

Да и Кобру в «А.С.А.В.» регулярно оправдывают. Тем не менее — при господстве идей мультикультурализма и толерантности — в Европе хотя бы стараются выглядеть справедливыми. Видимо, это тоже своего рода толерантность.

По отношению к аборигенам.

«Все копы — ублюдки»
All Cops Are Bastards
По роману Карло Бонини
Авторы сценария Даниеле Чезарано, Барбара Петронио, Леонардо Валенти
Режиссер Стефано Соллима
Оператор Паоло Карнера
Художник Паола Коменчини
Музыка Mokadelic
В ролях: Пьерфранческо Фавино, Филиппо Нигро, Марко Джаллини,
Андреа Сарторетти, Доменико Диеле и другие
Cattleya, Babe Film, Rai Cinema
Италия
2012