Двойной портрет на пленэре. «Как я провел этим летом», режиссер Алексей Попогребский

Автор сценария, режиссер Алексей Попогребский

Оператор Павел Костомаров

Художник Геннадий Попов

Композитор Дмитрий Катханов

В ролях: Сергей Пускепалис, Григорий Добрыгин

Кинокомпания «Коктебель» при участии кинокомпании «СтартФильм»

Россия

2010

Фильм «Как я провел этим летом» легко рассказывается, обнаруживая свою онтологическую литературность, но художественную идентичность в пересказе он теряет. Потому что изображение не перескажешь, а именно это и есть главный аффект фильма — после первого же показа он вышел на лидерское место в рейтинге кинокритиков, отслеживающих берлинскую конкурсную программу в журнале Screen International. Павел Костомаров получил «Серебряного медведя» за выдающуюся операторскую работу, а Сергей Пускепалис с Григорием Добрыгиным, исполнители главных ролей, разделили Серебряный приз «За лучшее исполнение мужской роли». В конкурсе были отличные мужские работы — Андреас Луст в немецком триллере «Грабитель», Стеллан Скарсгорд в норвежской криминальной комедии «Вполне приличный мужчина». «Медведя» выиграл русский дуэт. Члены жюри, вынужденные смотреть картину в переводе, поняли, что камерная вроде бы история — о том, как юноша по дурости «кинул» ветерана, — задела глобальную проблему, в которой еще никто толком не пробовал разобраться.

На сетчатке глаза мерцает и мерцает оттенками алого закат финала. А режиссер Алексей Попогребский гордится (читала в одном из интервью), что в фильме нет ни одного кадра, который можно вырезать и повесить на стенку. Я бы выбрала и повесила дома этот последний кадр — чистый Кандинский из мюнхенской Пинакотеки, где хранится большая коллекция его поздних работ.

Сюита арктических пейзажей, снятая Костомаровым сверхчувствительной цифровой камерой Red one, не сопрягается с драматическим сюжетом фильма впрямую, в лоб. Так и было задумано. Не красоты ради отправились кинематографисты в экспедицию на Чукотку и не для того, чтобы Алексей Попогребский избыл наконец свою отроческую страсть к полярным путешествиям. Всю команду влекло неизведанное желание испытать себя в жестких полярных условиях — то был проект «мужского действия», «экшн». А тут еще знаковые совпадения, которые просто так не случаются: выяснилось, что Григорий Добрыгин родом с Камчатки, из семьи мореплавателя, а Сергей Пускепалис девять лет прожил с родителями на Билибинской АЭС — по тамошним масштабам, рукой подать от места съемки, каких-нибудь «полтыщи км».

Место действия работает как мощный резонатор, воздействующий и на рецепцию сюжета, и на съемочную группу, первым делом на актеров. По признанию режиссера природа была главным членом съемочной группы. «Мы вошли в синфазность. Природа подсказывала такие ходы, до которых мы сами бы не додумались».

Однако экзотику режиссер тщательно убирал из кадра, дабы не превратить драму в занимательное путешествие для канала National Geogrаphic. А запросто можно было: показать фонтаны заплывающих в гавань китов, белых мишек, нагло стучащих лапой в светящееся окошко... Костомаров с Расторгуевым сняли «фильм о фильме», так что у нас есть шанс увидеть, что осталось за кадром и, может быть, прикинуть иной вариант той же истории. Могла ли она быть другой — скажем, более мотивированной (со стороны Павла — Добрыгина) или более агрессивной (со стороны Сергея — Пускепалиса)? Теоретически — да. Но тогда бы мы по колено увязли в морализме старозаветного образца. Режиссер выбрал современную модель репрезентации морального конфликта, отлично понимая (как дипломированный психолог), что время торжествующей «духовки» плотно закрыло за собой дверь и никто в ту дверь не ломится. Ну разве что отдельные «ботаники»: слышали звон, да не знают, где он. У Юрия Трифонова было такое выражение, скорее, диагноз: «нравственная неточность». Сегодня надо долго объяснять — да и не объяснишь — суть этой тонкости. Сергей Гулыбин, начальник метеостанции, — поздний представитель поколения советских романтиков, людей долга и дела, — «уходящая натура», таких жизнь уже не производит. Сам про себя он ничего такого не думает и только плечами пожмет, если назовешь его романтиком. И вот, пожалуйста, огромная мелочь — он не знает, что такое «смайлик», а это уже опознавательный знак другой цивилизации. Но что он исповедует совершенно естественно, так это «этику толерантности», если уж пользоваться современной терминологией. Просто он такой — терпимый и терпеливый — иначе бы не прожил столько лет на маленькой метеостанции в одиночку или вдвоем с помощником.

Студент-практикант Павел Данилов, с которым он коротает полярное лето, ему не кореш — видно, что отношения у них чисто деловые, суховатые, без лирических отступлений.

В герое Добрыгина легко опознается тип «человека Сети». Молчаливый интроверт, в ушах у него постоянно торчат наушники плейера — верный способ отсекать непрошенные коммуникации. По детски трогательно он запихивает фантики от конфет в дырку на валике обшарпанного дивана. В отсутствие начальника с мальчишеским азартом рубится в компьютерный шутер. Дисплей компьютера проецируется на весь экран, и зритель вместе с игроком на минутку попадают в виртуальный мир. При первом просмотре на мгновение мне показалось, что сюжет резко развернулся в сторону фантастического триллера. Слава богу, фильм остался в рамках реальной истории — подобную Алексей Попогребский вычитал в материалах полярной экспедиции Ушакова 30-х годов.

Служба обитателей метеостанции состоит из рутинных действий, требующих особого тщания: в строго определенные часы сделать замеры телеметрии и радиации (на острове есть радиомаяк) и передать данные по радиосвязи в Центр обработки. Передатчик допотопный, выйти на связь — тоже надо попотеть. В рабочей комнате то и дело звучат, как заклинание, позывные: «арчимфей», «арчимфей», «арчимфей». «Арчим вызывает Фею» — вот что это означает, если прислушаться. Во время сеанса передается и принимается свежая информация. Гулыбин и Данилов со дня на день ждут транспорт на Большую землю — навигация кончается, студенту пора домой, а его начальнику — в отпуск, к семье. Гулыбинская жена прислала эсэмэску: они с сыном уже вы летают к месту встречи. Обрадованный Сергей объявляет напарнику, что он пошел за южную лагуну за гольцом — это любимая рыба его жены. И наставляет его: мол, сообщать о моем отсутствии необязательно, будут вопросы — придумаешь, что сказать.

Как назло, пошли вызовы. Требуют Гулыбина. Павел уже исчерпал всю свою фантазию, прикрывая начальника. В один из сеансов связи озабоченный голос приказывает ему записать радиограмму и передать ее адресату: «В результате несчастного случая ваши жена и сын помещены в больницу...»

Появится счастливый Гулыбин с хорошим уловом, у Павла не хватит духу отдать ему радиограмму. И потом не хватит, когда они рыбу будут разделывать, и Сергей разговорится, станет вспоминать про жену, про сына. А позже, проверив переданные Даниловым рапорты и обнаружив халтуру, устроит ему выволочку: «...Непрерывные многолетние наблюдения людей, которые тут годами сидели, считай псу под хвост. И все из за одного туриста, который сюда заехал, чтобы потом сочинение написать: «Как я провел этим летом» (эта запальчивая фраза с оговоркой станет названием фильма).

Сергей снова уйдет за рыбой. Данилову уже придется врать, что радиограмму он показал, что Гулыбина лучше сейчас не трогать. И все пошло наперекосяк. Сказано было из Центра, что судно вряд ли к ним пробьется, надежда только на авиацию, да и то в течение ближайших суток, а там погоды не будет.

Данилов по-детски беспомощно хнычет у передатчика, потом быстро надевает все самое теплое, берет ружье и бросается на берег. Уходит в самовольную отлучку, как тонко заметил рецензент журнала Screen.

Он встретит совсем не мирно настроенного медведя, ему придется удирать со всех ног. Как надежда на спасение, вдруг раздастся гул вертолета. Павел зажжет факел... Ну, думаю, этот запросто улетит без Гулыбина. Но не случилось. Гул растаял в воздухе, парень в истерике упал на землю, впился ногтями в грунт, чтобы унять, остановить дрожь, сотрясающую его тело.

Настраивая актера на сложные ночные сцены, режиссер поставил ему задачу: дня на три сойти с ума. У Добрыгина это получилось. Его герой, попав в экстремальные обстоятельства, им самим спровоцированные, ведет себя, мягко говоря, неадекватно. Как потерявшийся ребенок, накрытый смертным ужасом оттого, что ему уже никогда не вернуться домой к маме.

Когда Гулыбин возвратится, нагруженный новым уловом, на крыльце дома парень ляпнет, как в прорубь прыгнет: «Ваша семья погибла». И в ужасе от сказанного, ожидая агрессивной реакции Гулыбина, пальнет из ружья. А потом запрется в обитом толем сарае, разведет огонь, будет жарить яйца местных птиц на ржавой сковороде и не откликнется на голос начальника — тот ищет напарника, зовет его. Наутро Павел отважится выйти из своего убежища, осторожно заглянет в окно и увидит Сергея за столом. Сергей пригласит его в дом, предложит поесть, и тут Павел скажет, что рыбу есть нельзя — она отравлена. Вот зачем он бродил вокруг радиомаяка со связками вяленой рыбы — чтобы облучить ее. Сергей резко выйдет, чтобы избавиться от съеденного. Никаких объяснений и выяснений не последует. Судно придет, чтобы забрать сотрудников метеостанции и какое-то оборудование. Корабль будет стоять на рейде, а вертолет поработает грузчиком. Всю эту операцию Павел Костомаров снял в формате документального кино.

Герои простятся. Сергей скажет, что останется на зимовку. Павел заплачет. Его пробило.

Вот, собственно, и вся история. Ее поколенческий акцент очевиден. Немолодой человек, не знающий, что такое «смайлик», — явный протагонист автора. Режиссер его любит, но не тратит экранное время на его портретирование. Про него все ясно. К тому же Сергей Пускепалис обладает такой внутренней пластикой, что не нуждается во внешних приспособлениях, чтобы в каждой роли быть другим. Анестезиолог в «Простых вещах» и метеоролог из «Лета» — совершенно разные люди. Их объединяет разве что фирменное обаяние актера.

Попогребского больше занимает молодой любитель компьютерных игр. Продвинутый, как говорится, парень не знает, как поступить, когда реальная ситуация внезапно усложняется. И он «вычеркивает» ее, «забывает». Спроси его — он не сможет объяснить, почему он не сказал Гулыбину то, что должен, обязан был сказать.

У Миндадзе с Абдрашитовым был герой по прозвищу Плюмбум — тинейджер, который не чувствовал боли. То была метафора и, может быть, нечаянный профетизм. Герой Попогребского инстинктивно избегает всякого негатива и действительно не знает, как поступить с плохой новостью. Как раньше говаривали, с таким в разведку не пойдешь. Я нарочно вспомнила эту расхожую максиму, чтобы жирно подчеркнуть: фильм — крупнее моральных оценок за поведение. У него другая задача — показать человека вне морали, из-за чего он и спотыкается на ровном месте. Это — открытие фильма. И камешек в огород социоантропологов. Описать генезис такого вида homo sapiens — их работа.