Мэтью Уэйнер: «Прошлое, которое мы не успели осмыслить»

Скотт Тобиас. Как повлияли на судьбу сериала многочисленные премии, успех у зрителей и признание критиков?

Мэтью Уэйнер. Телеканал АМС проявил недюжинную смелость, пошел на огромный риск. Он буквально ворвался в мир телевидения, и я очень рад, что сейчас он стремится запускать по-настоящему креативные, свежие проекты. Владельцы канала тоже довольны, надеюсь, их прибыль многократно возросла. На это мы и рассчитывали. Мне с самого начала заявили: «Мы тебе доверяем, ты знаешь, что делаешь, мы благодарны и хотим продолжать сотрудничество». С каждым годом АМС укрепляет свои позиции, руководствуясь принципом: «Нам это нравится. Надеемся, что понравится и всей Америке».

Скотт Тобиас. Какие практические навыки вы вынесли из работы над первым сезоном? Помогают ли они вам сейчас?

Мэтью Уэйнер. Безусловно, мы многому научились за время съемок. На каждый эпизод (серию) уходит семь дней, поэтому нам приходится четко рассчитывать силы и время, искать наиболее эффективный метод работы; ведь обычно на создание серии отводится восемь-девять дней, это норма практически для всех сериалов, при том, что далеко не все они по сложности производства сравнимы с «Безумцами». Прекрасно, что теперь у меня есть возможность не заниматься всем сразу — я собрал великолепную команду, членам которой доверяю. Я полностью разделяю их взгляды и доволен решениями, которые они принимают. Мне больше не нужно контролировать каждый их шаг и волноваться из-за любой мелочи. Это не значит, что теперь я расслабился, для меня это невозможно. Но мне хотелось быть более уверенным в том, что я делаю, удостовериться, что другие понимают меня и уважают мои пристрастия. Хорошо, когда есть возможность все время перепроверять себя, советуясь с другими, это один из основных элементов нашей работы.

Скотт Тобиас. Повлияла ли забастовка сценаристов на ваши планы и работу над вторым сезоном?

Мэтью Уэйнер. Напрямую — никак, поскольку, когда забастовка началась, первый сезон был уже снят, а съемки второго пришлись на период, когда она была уже в разгаре. Мы просто чуть поменяли постановочный план и перенесли начало работы на две недели. Но забастовка повлияла лично на меня. Я рассчитывал как следует все продумать, спланировать новый сезон, а в результате времени у меня практически не было, я оказался вовлечен в забастовку и был постоянно занят. Так что не получилось спокойно посидеть, поразмышлять над тем, что же будет происходить в новом сезоне. Но идеи у меня уже были. Так что на производственный процесс все эти события никак не повлияли.

Скотт Тобиас. Каким вам представляется будущее «Безумцев»?

Мэтью Уэйнер. Восемь лет назад, когда я написал сценарий пилотного эпизода, у меня еще не было замысла полноценного сериала, но я точно представлял, как будут развиваться мои персонажи. В пилотной серии отражено очень многое, она определяет траекторию развития всего сериала. Из нее можно понять сущность каждого героя, состояние ума, настроение, темперамент. Так что у меня была надежная основа для дальнейшей работы. И, конечно, связь с определенным историческим периодом всегда создает дополнительную сюжетную линию, мне интересно следить за тем, как герои будут реагировать на те или иные события. Но здесь важно стараться быть честным, трезво оценивать прошлое, эпоху и ее влияние на людей. Можете ли вы сказать, например, что были другим человеком в 2005, 2006 годах? Трудно сказать наверняка, насколько вы изменились, что именно на вас повлияло, если, конечно, в эти годы вы не пережили какую-то личную трагедию.

Скотт Тобиас. Рассчитываете ли вы четко темп развития сюжета? Известно ли уже, сколько сезонов будет в сериале?

Мэтью Уэйнер. Нет. Честно говоря, пока что мне не заказали следующий сезон. Я живу сегодняшним днем и над текущим сезоном работаю так же на-пряженно, как и над предыдущим, вкладываю в него все свои идеи и разрабатываю сюжет так, как мне кажется правильным. Если бы я точно знал, что сериал будет идти десять лет, то приберег бы эпизод с разоблачением Дона напоследок, а не раскрывал бы все в двенадцатой серии первого сезона. Но я подумал: «Это моя история, я рассказчик, и я должен рассказывать. Не стоит откладывать идею в надежде, что позже появится больше возможностей или времени, чтобы раскрыть ее». Мне нравится работать с тем, что уже существует. Есть ли у меня далеко идущие планы? Да, пожалуй, хотел бы увидеть, что станет с моими героями в 1972 году. Но пока я не планирую никаких грандиозных событий, вроде попытки Дона баллотироваться в президенты, ни о чем таком я не думаю. Хотя, случись это на самом деле, я бы голосовал именно за него.

Скотт Тобиас. Неужели?

Мэтью Уэйнер. Конечно, особенно если бы его конкурентом был Никсон.

Скотт Тобиас. Телеканал АМС, в отличие от HBO и Showtime, не является платным. Там есть перерывы на рекламу, есть ограничения на использование нецензурной лексики, определение контента, рассчитанного только на взрослую аудиторию. Приходилось ли вам в связи с этим вносить изменения в сценарий?

Мэтью Уэйнер. Нет. Я не пытался специально напичкать речь героев нецензурной лексикой, возможно, кого-то это смутит. В сериале все постоянно друг друга посылают, то есть мы понимаем, что имеется в виду, но я не думаю, что нужно это озвучивать. Стоило ли добавить больше обнаженной натуры и откровенных сцен? Не знаю. В фильмах, где сплошная обнаженка, хорошие актеры сниматься не будут. А в «Безумцах» артисты действуют в соответствии с характерами своих персонажей, вот и всё. Так что я не слишком волнуюсь на этот счет и не ощущаю никаких ограничений в работе. Признаю, что в «Безумцах» много грубого, непристойного. Но мне это нисколько не мешает. Хотя иногда внешние ограничения придают сериалу особую прелесть; здесь срабатывает идея о том, что скрытое от глаз зачастую оказывается более привлекательным, чем то, что мы видим. Это старейшее в мире клише, и люди часто используют его как оправдание, но я чувствую — в случае с «Безумцами» оно абсолютно оправданно. Мне кажется, что интимную постельную сцену гораздо более эффектно не показывать во всей ее натуралистической откровенности, а лишь намекнуть, что она произошла: это намного выразительнее.

Скотт Тобиас. Исторический контекст сериала в каком-то смысле помогает лучше воспринимать подобную многозначительную скрытность.

Мэтью Уэйнер. Несомненно, контекст играет большую роль. Но я старался не использовать кинематографические приемы того времени, не играть со зрителем в игру, говоря: «Кое-что произошло, но мы вам этого не покажем». Напротив, я все время пытаюсь говорить ясно и откровенно, показывать вещи прямо, без увиливаний. В четвертом эпизоде первого сезона была история с маленьким соседским мальчиком, который хотел заполучить локон Бетти (пока та присматривала за ним в отсутствие его матери) и застукал ее в ванной. При других обстоятельствах эту сцену нужно было бы снять иначе, чем сделали мы. Описание быта очень важно в этой истории, но я знал, что женщинам в те годы приходилось носить массу всяких вещей, одежда состояла из множества слоев. Актрисы рассказали мне, что, прежде чем пойти в ванную, им требуется двадцать минут, чтобы раздеться. Но в этой сцене Бетти заходит в ванную, заглядывает в ящики и затем идет в туалет, мы не показываем, как она снимает десяток своих нижних юбок. И это не упрощенный взгляд, просто сцена очень интимная. В этот момент входит мальчик и видит очень реалистичную картину. Какие здесь могут быть ограничения? Мы не показали ничего неприличного, не видно обнаженное тело, не слышно никаких звуков, мы никого не смущаем. Но мы обязательно хотели включить в эпизод эту сцену, которая привнесла нечто очень личное и жизненное. Я никогда не задумываюсь о подобных препятствиях.

В пилотной серии герой пробормотал вслед Дону: «Пошел ты», это было всего один раз и то шепотом. Мы сняли так, как получилось, — эти слова просто вырвались у него. И зрители понимали, что, уходя, он сказал именно это. В то время все постоянно говорили: «Пошел ты!» Может, не на рабочем месте и, конечно, не у себя дома. И это тоже часть нашей истории. Эпоха 60-х — это расшатывание правил, нарушение запретов. Мы смотрим фильмы конца 60-х и 70-х, например, «Полуночного ковбоя», и видим, как эти и другие бранные слова становились частью массовой культуры. Но я не думаю, что они были важным элементом жизни людей. Не верю, что люди действительно были такими, как показывают в том кино.

Скотт Тобиас. Неотъемлемая часть сегодняшней реальности и работы на АМС, в частности, — рекламные паузы. Влияет ли постоянное ожидание очередного перерыва на ритм повествования и его восприятие? Предусматриваете ли вы это, когда пишете сценарий?

Мэтью Уэйнер. Для меня сценарий — единое целое, и пишу я его как нечто цельное, не думая о перерывах. Потом, на этапе монтажа, мы узнаем, где будут паузы. На самом деле реклама дает множество возможностей. С помощью этих пауз можно показать, например, что сцена происходит на следующий день или через неделю, что между событиями прошло много времени. Иногда эти перерывы можно использовать как прекрасное художественное средство. Конечно, автор всегда хочет, чтобы его произведение смотрели от начала до конца без перерывов, чтобы никакая реклама не отвлекала от просмотра. Но это часть реальности, благодаря которой мы оплачиваем наши счета.

Скотт Тобиас. Рекламу действительно можно превратить в часть произведения. В пилотном эпизоде «Твин Пикс» рекламные паузы были разбросаны так, что становились эффектным завершением сцен.

Мэтью Уэйнер. Не буду врать, конечно, я тоже думаю об этом. Особенно когда мы готовимся выпустить эпизод в эфир. Но это палка о двух концах. Я считаю, невозможно убедить зрителя, что наступил следующий день, если не показать перед сценой панораму Манхэттена. Но когда есть перерыв на рекламу и затем зритель видит героев сериала уже в другой одежде, то понимает, что действие происходит на следующий день. Хорошо, что у нас есть достаточно много времени до первой рекламы, около двадцати минут, это очень помогает — зрители успевают втянуться в историю, погрузиться в происходящее.

Скотт Тобиас. Сценарий «Безумцев» знаменит еще и тем, что благодаря ему вы получили работу в сериале «Клан Сопрано». Как повлиял на ваше дальнейшее творчество этот первый сериальный опыт? Собирались ли вы в работе над «Безумцами» использовать те же приемы, что и в «Клане Сопрано»?

Мэтью Уэйнер. Конечно, нет. Нелепо даже предполагать такое. Мы поняли, что сериал «Безумцы» оказался очень своевременным, вписался в современный культурный контекст, но мне интересно, как бы его восприняли, если бы он вышел в те годы, когда я писал сценарий, возможно, его бы даже не заметили. Как сценарист я очень изменился с тех пор. Невозможно просидеть четыре года в одной комнате с Дэвидом Чейзом и сценаристом Теренсом Уинтером и ничему у них не научиться. Я наблюдал за тем, как создавался «Клан Сопрано» и поражался тому, как Дэвид умеет воодушевлять, стимулировать воображение. Я также обрел уверенность, о которой говорил ранее, описывая работу над первым сезоном «Безумцев», — уверенность в том, что если мне что-то понравилось, то это будет верно воспринято и понято.

Скотт Тобиас. Как повлиял на сериал современный контекст? Почему онболее актуален сегодня, чем во время написания сценария?

Мэтью Уэйнер. Не хочу прикидываться ясновидящим или пророком, но меня в те годы, правда, преследовало сильное ощущение тревоги за политическое будущее нашей страны. Я написал сценарий в 1999 году, до нового тысячелетия. То же предчувствие пронизывало и «Клан Сопрано». Впервые увидев этот сериал в эфире, я понял, что не одинок в своих опасениях. Но, кажется, до последних двух-трех лет в культуре это ощущение больше никак не отражалось. Джордж Буш одержал победу на двух выборах. Я даже не пытаюсь говорить об этом с политической позиции. Думаю, в «Безумцах» отголосок периода славных 60-х соединен с предчувствием фатальных перемен. И с годами резонанс усиливался. Тогда никого это особенно не волновало, как сейчас. А может, это все игра моего воображения?

Скотт Тобиас. Как и в «Клане Сопрано», в «Безумцах» выведен портрет определенной субкультуры, во многом неприятной, местами отталкивающей. Ее представители совершают низкие поступки, предают и обманывают, многие из них несчастны. И тем не менее в обоих сериалах эти мирки обретают некую порочную привлекательность. Почему так происходит? Хотите ли вы и дальше в своих сценариях играть с этой диалектикой образов?

Мэтью Уэйнер. Автор пытается создать свой целостный мир. Я сам очень люблю 1960-е годы, и многие согласились работать со мной именно потому, что я говорил: «У вас будет возможность пожить в этом времени». Да, жизни героев далеко не идеальны, их поступки зачастую гнусны и ужасны, но это и есть основа нашей истории. Ее драматическая плоть. «Клан Сопрано» нравится мне как сериал, но я никогда особенно не хотел стать членом этого клана. Конечно, здорово смотреть на людей, которым не приходится работать, разруливать чужие проблемы и так далее. Но и в их жизнь вклинивается реальность, где нужно работать, заниматься всякими бредовыми делами и терпеть неудачи. Такая история привлекательна, но это драма, у нее свои законы. Описывая некий микромир, мы показываем его положительные стороны, пытаемся воссоздать атмосферу, среду обитания наших героев, которые часто обладают огромной свободой и могут делать то, что не можем мы сейчас. Но обычно вскоре в игру вступает вышеупомянутая неумолимая реальность, и мы вдруг понимаем: «Если ты несчастлив, то ты действительно несчастен». Очень неоднозначный мир. По правде говоря, это одна из тех вещей, которые я не могу постичь сознательно, не понимаю, как они работают. Но я люблю жить в этом мире, люблю этих людей, они кажутся мне симпатичными, порой забавными. И то, что герои поступают плохо и попадают в неприятные и сложные ситуации, — для меня часть игры, развлечение.

Скотт Тобиас. Как вы намерены выстраивать ход событий? Уже в первом эпизоде мы увидели внушительный временной скачок.

Мэтью Уэйнер. Смешно, но на календаре это выглядит, как перерыв в два года — от 1960-го до 1962-го, хотя между событиями прошло всего лишь четырнадцать месяцев. Практически такой же перерыв, как в «Клане Сопрано». Просто герои «Клана...» нечасто смотрели на календарь. Как будут развиваться события в жизни моих героев? Я был бы рад получить возможность рассказывать чью-то личную историю в каждом сезоне, в каждых тринадцати сериях. Как я уже говорил, у меня пока нет четкого плана всего сериала, так что предпочитаю не загадывать на будущее. Точно знаю, в моей истории есть события, которые я хочу пропустить, а другие, наоборот, особо подчеркнуть. Время идет, буду следить за развитием жизни героев. Мы же не комикс делаем. Если кто-то забеременеет, то родится ребенок... Я не хочу загонять себя в схему, где действие каждого эпизода происходит спустя месяц. К тому же это лучше и для аудитории. Создание сериала — тяжелый труд, и между сезонами всегда будут перерывы. Они помогают мне возвращаться в реальность сериала, вступать в следующий сезон с сознанием, что в моей жизни прошло почти столько же времени, сколько в жизни героев.

Скотт Тобиас. Вы являетесь автором «Безумцев», но утверждаете, что не контролируете каждый шаг вашей команды. Как вы выстраиваете съемочный процесс?

Мэтью Уэйнер. Люди, которые на меня работают, посмеялись бы над таким вопросом.

Скотт Тобиас. Скажем, как вы участвуете в создании тех серий, где в титрах не значитесь как автор сценария?

Мэтью Уэйнер. Я контролирую каждое слово, произносимое с экрана. Нет ни одного эпизода, в съемках которого я бы не участвовал. Сценарий создается в несколько этапов, и я всегда помогаю авторам доработать его, что-то подсказываю, мы обсуждаем детали. Я всегда активно участвую в написании диалогов. То же и с кастингом — я сам слежу за отбором актеров для каждой роли. Даже если им нужно будет произнести всего одно слово, я приду на пробу. Контролирую работу с реквизитом, многие элементы которого уже прописаны в сценарии, и с костюмами: каждый из них мне показывают, прежде чем утвердить для съемок. Что-то прописываю заранее, но бывают моменты, когда ко мне подходит художник по костюмам Джейни Брайант и предлагает что-то новое. И если это не кажется мне уж совсем нелепым, я соглашаюсь. Так что я участвую абсолютно во всем. Как правило, в сценарии прописаны практически все детали: что люди пьют, где и на чем сидят, как одеты и прочее. Я также много работаю с режиссерами. Мы устраиваем предварительные встречи, на которых я разъясняю им сценарий — каждую страницу, каждое слово и часто даже изображаю, как это должно выглядеть, что, конечно, многих смущает. У меня, например, отлично выходит роль Джоан. Я присутствую на многих репетициях на площадке вместе со сценаристом. И, конечно, занимаюсь и дальнейшей обработкой отснятого материала — монтажом, микшированием звука, синхронизацией цвета. Всего получается около девяти должностей.

Скотт Тобиас. Будете ли вы сами снимать эпизоды второго сезона?

Мэтью Уэйнер. Из-за плотного рабочего графика мне удастся снять только финальный эпизод. Я планировал сделать больше в этом году, мне очень понравился творческий процесс, и результат меня порадовал. Но в этом сезоне получится снять только финал.

Скотт Тобиас. Вы говорили, что хотели бы продлить действие сериала до 1970-х годов. Изменятся ли впоследствии общая стилистика и тональность сериала? Станут ли герои отращивать баки и носить френчи?

Мэтью Уэйнер. Если вы изучите тот период, то увидите, что My Way Синатры все еще была в десятке самых популярных песен. И больше половины жителей страны не носили френчи и баки. А если посмотрите любительские фильмы 70-х, поймете, что далеко не все одевались по моде. Хотя, конечно, глобальные изменения в обществе нельзя отрицать.

Когда я начинал снимать «Безумцев», не мог представить, что будет дальше, не знал, смогу ли снять следующий эпизод. Но я был увлечен проектом, мною владели два желания: удовлетворить свой интерес, понять, как история может влиять на жизнь людей, и проанализировать конкретный исторический период, его восприятие людьми моего поколения.

1960-е — это в своем роде золотой век. Когда я рос, об этом времени много говорили. Я представитель «поколения Х», и тени 60-х постоянно преследовали меня. Но на самом деле жизнь людей одинакова во все времена. То есть сейчас у нас президент афроамериканец, история, конечно, внесла свои поправки, и вообще, в Америке произошла масса удивительных событий. Но дети рождаются точно так же, как и сто лет назад. Понимаете, о чем я? Люди женятся, разводятся. Есть то, что никогда не меняется.

Мне с самого начала было интересно показать, как люди переживают тяжелые потрясения и любые исторические изменения в целом, как одни события влияют на жизнь, а другие проходят незамеченными. Я старался не просто воспроизвести то время, представить его в традиционном виде, не просто рассказать историю, а пережить все заново, создать эффект возвращенной реальности.

Меня очень интересовало поколение людей, которые в конце 60-х были уже взрослыми, таких, как Дон Дрейпер. Питу столько же, сколько моему отцу сейчас. Мне сорок четыре. Я полжизни провел, глядя в телевизор, а пятидесятилетние люди в то время уже были ветеранами второй мировой или войны в Корее, двадцати- и тридцатилетние воевали во Вьетнаме. Сорок лет пролетели, а мы так и не успели до конца осмыслить наше прошлое.

Скотт Тобиас. Поговорим немного о героях сериала. Что, по-вашему, делает Дона Дрейпера хорошим рекламистом? Есть ли в его личной истории, его прошлом, его характере что-то, благодаря чему на этой должности он — на своем месте?

Мэтью Уэйнер. Думаю, дело в его нерешительной, сомневающейся натуре. Он — обычный человек, как все остальные. У него не снобистский подход к рекламе. Дон не просто анализирует данные маркетологов, чтобы ловко продать товар. Важно то, что он невероятно хорошо умеет слушать. Он умеет растворяться в других, входить в чужие жизни и незаметно ускользать. Мы видим это уже в первой сцене пилотного эпизода, когда в ресторане он разговаривает с помощником официанта о курении. Он действительно слушает людей и знает, о чем их спросить. Он начинает говорить о желаниях, внутренней мотивации, психологии курения. У него тонкий подход к рекламе, а главная цель — вызвать у человека некое чувство, которое будет ассоциироваться с определенным продуктом. Стандартный подход, при котором идут от обратного — придумывают броский слоган или шутку и пытаются поймать покупателя на эту удочку, — не для Дона. Вот поэтому он и хороший рекламист. И, думаю, пытается научить этому других. Писать слоганы — одно дело, но главная идея продажи товара клиенту — в другом. Она заключена в личностном подходе. Нужно заинтересовать человека продуктом. Таким образом можно добиться успеха, не читая многотомные исследования потребительской аудитории и не придумывая шутки и песенки. И при этом Дрейпер, что называется, законченный рекламист. Он говорит, что никогда не стоит использовать негативную мотивацию из серии «Вы скоро умрете», не надо пугать смертью, как это в свое время сделала марка Marlboro в своей рекламной кампании. Он говорит, что хочет предложить людям нечто большее. Они должны захотеть покупать товары, которые помогут им стать лучше или позволят стать теми, кем они хотят. С таким отношением шанс продать товар гораздо выше. Особенно если реклама правдива, если в ее основе — некое качество, которым действительно обладает продукт. Хотя, по правде говоря, реклама мне не так уж интересна.

Скотт Тобиас. Тогда почему она стала сквозной темой сериала?

Мэтью Уэйнер. Это хороший способ рассказать историю. Реклама — огромная часть культуры, жизни общества. Она отражает наше самоощущение, интересы, наши стремления и идеалы. И, кроме того, в те годы работа в сфере рекламы была невероятно увлекательной. Если бы я делал сериал о телевизионном бизнесе, вы бы, наверное, спросили, в чем секрет успешного телешоу? Я не знаю никаких секретов. Самое главное — люди, которые работают в этой сфере, и то, что они получают от своей работы. И, не правда ли, есть ирония в том, что сам человек живет паршиво, а другим продает ключ к совершенству?

Скотт Тобиас. В сериале прослеживается идея о том, что если ты работаешь в рекламном агентстве на Мэдисон-авеню, то обладаешь особым статусом. Сотрудникам полагается всегда быть «на высоте», что бы под этим ни подразумевалось.

Мэтью Уэйнер. Они не на высоте, но только потому, что эта высота постоянно меняется. Не стоит забывать об этом. Бизнес на Мэдисон-авеню устроен так же, как любой другой: всем управляют несколько лидеров. Но вскоре приходят новые, более сильные и агрессивные, буквально «проглатывают» их, а вскоре сами начинают им подражать.

Скотт Тобиас. Трудно ли создавать персонажи, которые большую часть времени вынуждены поддерживать определенный социальный имидж, статус?

Мэтью Уэйнер. Нет. У нас ведь есть возможность заглянуть в их личную жизнь, и мы знаем, какие они на самом деле. Мы скрываем их сущность не от зрителей, а от других персонажей. Такова жизнь, мы все вынуждены что-то скрывать. В героях сериала я узнаю реальных людей. Причем женские персонажи я создаю точно так же, как мужские. Все они в той или иной степени отражают мою личность.

www.avclub.com

www.ifmagazine.com

Перевод с английского Елены Паисовой