В новом фильме Альмодовара «Я очень возбужден» вроде бы есть все, что увлекало некогда в этом маэстро китча. Но как эхо «вечного возращения». Как тень мовиды, насмешливой страсти к коллизиям мыльных опер, дизайну вырви глаз, оглашенной искусственности, – считает Зара Абдуллаева.

Однако пир ярких до изнеможения 80-х, наглость, ирония и нежность Альмодовара пожухли. Теперь, увы, он, вяловато ностальгируя по режиму постмодернистской эпохи, познал усталость. Хотя память, в том числе жанра, и стиля заставляет его снимать. А именно усталость побуждает транспонировать комедию в фарс с законным (в смысле родовым) для этого жанра похабством. Ну, и ради кислой усмешки спародировать (вслед другим режиссерам) почтенный жанр фильма-катастрофы. Соединить мюзикл, квазисоциальную драму, прибаутки низкопробных шутников, а также игривых или стыдливых геев, бисексуалов, застарелую девственницу, обремененную даром «чувствовать смерть», и прочие ингредиенты жгучего, но приятного не во всех отношениях коктейля.

«Я очень возбужден»

Несмотря на то, что одуряющий коктейль «Валенсия» с капсулами мескалина щедро раздают пассажирам аэробуса, добиться наркотического забвения удается только удовлетворенным персонажам этого трипа. Как же быть тем, кто еще не позабыл острый пряный дух «Женщин на грани нервного срыва» или фильма «Свяжи меня!»?

Самолет по маршруту Мадрид Мехико ждет, наяривая круги, возможность приземлиться из-за неисправности шасси. Но посадочной полосы нет в связи с каким-то саммитом. Впрочем, никаких социальных метафор приплетать Альмодовару не стоит. Он озабочен иными интересами. Показав перед отправкой злополучного аэробуса Пенелопу Крус с Антонио Бандерасом на летном поле в мимолетных ролях любовников – рабочих аэропорта, засвидетельствовав таким образом короткое замыкание с мексиканскими сериалами, он «оторвался» в другой сюжет. Казалось бы, вполне провокативный. Но преувеличивать в таком направлении было бы неправильно. Комедия вышла несмешной, хотя актеры дурачат зрителей с полноценной и мягкой отдачей.

«Я очень возбужден»

Узнав о засаде с шасси, стюарды бизнес-класса накачали пассажиров и стюардесс экономического препаратом-релаксантом, и те благополучно заснули, не ведая о превратностях полета. Своим же клиентам они без устали наливали, сдабривая алкоголь бонусом наркотиков. Салон аэробуса стал съемочной площадкой для оргии, нет, для порнушки, демократично объединившей банкира-коррупционера, бывшую порнозвезду, которой пользовались сотни первых лиц испанского общества, наемного убийцу, молодожена, припозднившуюся девственницу, лишенную, наконец, в виду форс-мажорных обстоятельств, обременяющей репутации. В этом малобюджетном фарсе – его действие происходит исключительно (за вычетом двух-трех эпизодов) на борту самолета – придется определиться в своей двусмысленной сексуальной ориентации пилотам. Остальные вынуждены тут сном забыться, напиваться, забавляться. В результате «все будет хорошо». Жена одного из застенчивых пилотов окажется на его счастье и к удивлению лесбиянкой. Стюарды споют/станцуют I’m so excited (The Pointer Sisters), самолет сподобится посадочной полосы, утопающей в пене, похожей, как две капли, на перистые или пористые облака, киллер оттрах… эксдиву, заказанную ему то ли политическим истеблишментом, то ли женами нынешних испанских грандов, оставит ее жить и вспоминать о былых подвигах.

Ужимки, пластические этюды стюардов, идиотические маски пилотов, экспансивность, а также естественность фарсёров на полтора часа, что длится фильм, доверие внушают. Но сама движуха (мовида), склонявшая Альмодовара к трансгрессии жанров (а не только к изображению трансвеститов), испарилась вместе с 80-ми.

«Я очень возбужден»