Кинопрокат: миссия (не)выполнима? Круглый стол «ИК» на ММКФ

В этом номере мы публикуем материалы еще одного «круглого стола»¹, который был организован и проведен «Искусством кино» и Союзом кинематографистов России во время XXIII Московского МКФ (июнь 2001 года).

В качестве приложения к дискуссии использованы фрагменты выступлений на V съезде кинематографистов РФ (ноябрь 2001 года), посвященные кинопрокату.

Даниил Дондурей («Искусство кино»). Я убежден, что проблема проката — важнейшая для любой киноиндустрии. На правах ведущего начну с описания своего видения ситуации, как она сложилась в нашей стране.

Для конкурса Московского фестиваля не нашлось достойной российской картины. Иначе говоря, у нас не было фильма, который смог бы представлять свою страну на отечественном международном смотре. Разве это не драма или, точнее, не трагедия отечественного кинопроизводства, представляющая киноситуацию в целом?

В 2000 году (за прошедший год данных еще нет) мы произвели более 40 картин, потратив на их производство примерно 35—40 миллионов долл.аров, выделенных из бюджета, поступивших от независимых инвесторов, от телевидения, в виде спонсорских вложений, — это реально, а по бумагам проходит миллионов сто сорок. При этом возврат средств от всех видов проката российских картин принес примерно четыре миллиона долл.аров.

Три цифры — четыре миллиона принесли зрители, сорок миллионов вложили производители, за сто сорок миллионов отчитались — исчерпывающе описывают состояние российской киноиндустрии. Этот организм сегодня болен. Единственная сфера, которая работает в нормальном режиме, — тот сегмент театрального кинопроката, который связан с новыми зрителями и новыми кинотеатрами. Данные за 2000 год: в России примерно 1560 кинотеатров и 22 тысячи киноустановок старого типа. Они дали около пяти миллионов долл.аров. А 80 переоборудованных кинотеатров с системой «Долби» собрали примерно тридцать миллионов. У нас есть современные залы. В эти залы приходят принципиально новые зрители, которые смотрят фильмы, выходящие у нас одновременно с Европой. Там качественно иной уровень обслуживания, иные принципы организации проката. Российские дистрибьюторы приобретают сегодня все сколько-нибудь значимые зарубежные картины. Вы знаете, что у нас идет от 100 до 120 иностранных фильмов в год и половина из них — голливудские блокбастеры, а другая половина — ленты остального мира и арт-хаус.

Понятно, что российская киноиндустрия к новой ситуации в кинопрокате, к сожалению, не готова. Из сорока произведенных у нас картин в новые кинотеатры попадает не более двух-пяти. То есть у нас нет конкурентоспособных фильмов для зрителя, готового платить 3—6 долларов за билет.

Экономика производства существует у нас в полном отрыве от экономики проката. Российские продюсеры все свои экономические интересы реализуют на этапе создания фильма. Это все равно что делать ботинки не для того, чтобы их носили, а колбасу не для того, чтобы ее ели. Несколько премьерных сеансов в нескольких кинотеатрах не могут возместить реальные производственные затраты. Известны лишь единичные случаи окупаемости российских фильмов (в частности, вы знаете уже много раз описанную ситуацию с «Братом-2»).

Итак, производство у нас существует в ненормальных условиях, а хорошие кинотеатры при этом есть, зрителей становится все больше, доходы от проката растут. К концу 2004 года, я думаю, можно будет говорить о мультиплексах, кинотеатральных сетях и, соответственно, о сборах в сто миллионов долл.аров в год. Это уже нормальные деньги — российский рынок становится привлекательным, здесь можно открывать отделения крупных зарубежных компаний. Вопрос в том, какой сегмент этого растущего рынка сможет занять отечественное кино и что, с точки зрения прокатчиков, мешает проникновению наших собственных фильмов в новые кинотеатры.

Вы знаете, что российская киноиндустрия стала убыточной еще в 1985 году. Именно тогда расходы на кинопроизводство превысили доходы, а дальше, в 90-е годы, кинотеатральный прокат как отрасль практически перестал существовать. Сегодня он возрождается, но деньги, которые российские зрители приносят в кассы кинотеатров, в основном уходят за рубеж, большим компаниям-посредникам, прокатывающим иностранные фильмы. Деньги практически не возвращаются российским продюсерам.

Если продолжится отрыв российского кинопроизводства от кинопроката и каждая подсистема индустрии будет существовать сама по себе, отечественный кинематограф просто канет в небытие. С 1988 года кинематографисты твердили: вся беда в том, что, принимая новую модель кинематографа, мы упустили прокат, отдали его в «чужие» руки, местным властям. Теперь понятно, что это было единственно правильное решение. Прокат сегодня уже «выздоравливает», а производство — на грани полного краха. Я имею в виду качество российских картин, востребованность их у платежеспособной аудитории. Мы не только не умеем снимать массовое, коммерческое кино, мы разучились снимать и авторские работы, что показали программы Сочинского фестиваля и других национальных фестивалей 2001 года.

В нашей дискуссии я предлагаю обсудить следующие вопросы:

1. Каковы последствия того, что прибыль от проката фильмов в российских кинотеатрах уходит в основном в Америку и другие страны? Сможем ли мы когда-нибудь приблизиться к показателям, например, Франции, где французское кино — это 50 процентов всех сеансов? Сумеем ли мы добиться того, чтобы хоть 20 процентов экранного времени занимали в наших кинотеатрах российские фильмы?
2. Кто получит командные высоты в прокате — государство или частный бизнес? вы знаете, что государство предпринимает попытку создать государственное акционерное общество «Российский кинопрокат». Есть ли шансы у нее или других муниципальных компаний, владеющих кинотеатрами в регионах, конкурировать с частными кинотеатрами?
3. Сумеют ли российские картины конкурировать с зарубежными в репертуаре кинотеатров, как научились соперничать наши сериалы с иностранной продукцией на ТВ? Почему отечественные фильмы снимаются с экрана после двух недель проката? Что за этим стоит? Каковы отношения российского кино с новыми зрителями?
4. Сможет ли прокат в конце концов выполнить свою миссию — вытянуть российское кинопроизводство?

Елена Шнеерсон («Империя кино»²). Вы обещаете, что к 2004-му прокат будет приносить сто миллионов долларов, но при этом не учитываете, что именно в этом году начнется спад посещаемости, связанный с демографической ситуацией в стране. Наши зрители — молодые люди, начиная с четырнадцатилетнего возраста. Нынешние четырнадцатилетние — 1987 года рождения. А с 1988 года рождаемость начала резко падать. То есть уже через год приток новых зрителей резко сократится и останутся лишь те, которые у нас уже есть. Мы можем, конечно, надеяться, что удастся раскачать и подтянуть более старого зрителя. Но во всем мире основа кинотеатральной аудитории — подростки и молодежь от четырнадцати до двадцати пяти лет. Потом человек взрослеет, появляются дети, больше проблем, меньше свободного времени… А притока новых зрителей нет. Поэтому, на мой взгляд, говорить о ста миллионах не стоит.

Д. Дондурей. Новая публика появится не за счет демографического роста, а за счет того, что страна станет богаче и люди потихоньку привыкнут ходить в кинотеатры ради качественной проекции. Два года назад мы и мечтать не могли, что российский прокат будет приносить более тридцати миллионов долларов. А сегодня это так.

Е. Шнеерсон. Да, за минувшие два года появились кинотеатры, привлекшие большое количество зрителей. Но если вырастет число кинотеатров, будут ли они заполняться? Не знаю. Мне кажется, что в Москве скорость, с которой открываются новые кинотеатры, серьезно опережает рост числа зрителей. Но даже если зрителей действительно станет больше, поможет ли это отечественному кинематографу? Есть опасность, что блокбастеры, собирающие у нас миллионы долларов, привьют молодежной аудитории стойкий иммунитет к российскому кино. Давайте не забывать, что тем, кто знал и любил когда-то наше кино, сегодня за тридцать. А те зрители, которые ходят в кино сегодня, об отечественном кино и понятия не имеют. Не получится ли тут, как с одеждой: все хорошо, я люблю свою страну, но вот шмотки предпочитаю французские?.. Важно, чтобы с кино такого не произошло.

Д. Дондурей. А как вы думаете, есть ли у такого фильма, как например «Даун Хаус» Р. Качанова, который мы показываем в российской программе ММКФ — он идет при переполненных залах, — шансы на успех в кинотеатрах нового типа?

Е. Шнеерсон. «Даун Хаус» — это «тусовочное» кино, оно интересно, главным образом, тем, кто в той или иной мере знаком с создателями фильма. «Даун Хаус» шел в «Ролане», в «Художественном», и никаких переполненных залов, никаких аншлагов там не было. Кино тусовки, сделанное для друзей и знакомых, и кино, которое интересно зрителю, — все-таки разные вещи.

Евгений Бегинин («Ист-Вест»). Я не так пессимистически смотрю в будущее, как Елена Шнеерсон, и не думаю, что к 2004 году нас ожидает кризис. Пока рост числа кинотеатров вызывает очевидный приток зрителей по всей стране. И тот факт, что, например, «Мумия» уже подобралась к миллиону зрителей всего за четыре недели проката, свидетельствует, что зрительский резерв у нас есть. Если экономическая ситуация останется стабильной, посещаемость кинотеатров будет расти. Еще и потому, кстати, что рост числа кинотеатров провоцирует снижение цен. Вы помните, когда у нас был один современный кинотеатр «Кодак-Киномир», билеты в нем стоили пятнадцать-двадцать долларов. А когда в Москве стало больше двадцати переоборудованных кинотеатров, цены упали до четырех долларов. Они будут падать и дальше, и это позволит вернуться в кино не только состоятельным людям, но и другим категориям зрителя. У нас длительное время студенчество было выброшено из кинотеатров, а также такая большая прослойка зрителей, как домохозяйки и пенсионеры. Пенсионерам, к сожалению, кино до сих пор недоступно. Но в целом, я думаю, с ростом количества кинотеатров и снижением цен на билеты посещаемость будет расти. Катастрофы не предвидится, я смотрю на дело гораздо более оптимистично.

Д. Дондурей. То есть вы согласны, что будет рост?

Е. Бегинин. Да.

Д. Дондурей. А вот как в репертуаре кинотеатров будет складываться соотношение российского, европейского и американского кино?

Е. Бегинин. С ростом количества кинотеатров и с увеличением посещаемости вкусы зрителя будут разниться все больше, потому что в кино будет возвращаться та публика, которая не пойдет смотреть, скажем, «Мумию» или «Лару Крофт», для нее эти фильмы — полная глупость. Какой серьезный интеллигентный человек пойдет на такое кино? Разве что просто захочет развлечься.

В какой-то период из репертуара наших кинотеатров совершенно выпало европейское кино. Но сейчас есть прокатчики, замечательные люди, подвижники, которые этим занимаются — покупают европейские картины и прокатывают их. И доля этих картин будет расти с ростом посещаемости и ростом количества кинотеатров, которые сами захотят разнообразить предложение. У нас появятся мультиплексы, им нужно будет пополнять репертуар. И если кинотеатр хочет работать, он должен ориентироваться на самые разные категории зрителя, а значит, предлагать разнообразные картины.

Я очень надеюсь, что когда-нибудь российское кино начнет собирать не меньше, чем зарубежные фильмы. Но пока, к сожалению, нет достаточных вложений в отечественный кинематограф. Российским кинематографистам на четыре года дали какие-то половинчатые льготы, а теперь и их отобрали, и никто не беспокоится о том, чтобы оказать финансовую поддержку российскому кинематографу. Кроме того, о кинотеатральном прокате российских картин не заботятся и сами продюсеры. Добыли они правдами и неправдами деньги на кино, показали картину для проформы в двух-трех кинотеатрах, а дальше — продали на видео или телевидение. Это неправильно. Те, кто хочет, чтобы картина шла в настоящем прокате, должны записывать «Долби»-звук и вообще думать о соответствии своей продукции современным технологическим параметрам.

Марк Левин (независимый продюсер). Сейчас доходы от проката делятся в пропорции пятьдесят на пятьдесят между владельцем кинотеатра и владельцем лицензии. Имеют ли те уже вполне значительные суммы, которые дает прокат, хоть какое-то отношение к производству российских картин? Чем и как вы, прокатчики, помогаете отечественному кино?

И последний вопрос. Указом президента уже создано ОАО «Российский кинопрокат». Как относятся к этому владельцы частных кинокомпаний и дистрибьюторы продукции мейджоров в России?

Е. Бегинин. Помогает ли наша деятельность российскому кино? Конечно помогает! Ведь мы сохранили рынок. «Ист-Вест» существует с 1991 года. Если на первых наших картинах заполняемость зала была до 94 процентов, то потом наступил кризис, в тысячных залах сидели пять-шесть человек. Но мы не ушли с рынка, продолжали работать с западными картинами и прокатывали лучшие фильмы, все класса А. Благодаря чему, собственно, восстановился и сохранился кинопрокат. Мы помогли сохранить интерес к кино, и когда прокат начал приносить деньги, начались активные инвестиции в кинотеатры. Так что сегодня киносеть существует благодаря тому, что все эти годы на нашем рынке присутствовали замечательные зарубежные фильмы. А восстановление и развитие киносети, безусловно, способствует развитию отечественного кино.

Кроме того, мы все эти годы обеспечивали работой российские студии, цеха перезаписи, копировальные фабрики. Было время, они простаивали, а сейчас буквально задыхаются от потока заказов. Уже появились две новые печатные фабрики здесь, в Москве. Это же все рабочие места! Вспомните ситуацию, когда на рынок хлынула масса плохих фильмов… Они выпускались с закадровым переводом, дешево, кое-как, но народ смотрел. Мы делаем настоящий дубляж. И сколько актеров благодаря нам смогли поддержать свои семьи! Конечно же, мы помогаем.

Кроме того, со сборов, которые делают наши картины, платятся огромные налоги. Ведь 20 процентов сразу уходит в бюджет, с той доли, которая переводится на Запад, опять-таки взимается НДС. Если бы эти налоги шли не просто в бюджет, а в пользу российской киноиндустрии, они были бы очень заметны.

Что касается государственного холдинга, хорошо, что власти заботятся о восстановлении проката. Ведь задачей госхолдинга является в первую очередь развитие киносети. И они, как я понимаю, предполагают сразу выделить крупную сумму на реконструкцию 60—100 кинотеатров. Это полезно. Мы — прокатчики зарубежного кино — заинтересованы в том, чтобы количество кинотеатров росло, а кто их восстанавливает, государство или частники, нам все равно. Чем больше площадок, тем лучше.

М. Левин. Представьте себе: через два-три года у «Российского кинопроката» будет 300 кинотеатров и эти прокатчики придут в UIP³ и скажут: «У нас в России крупнейшая сеть; мы крупнее, чем «Ист-Вест» и «Каро», вместе взятые. Почему не нам достаются прямые лицензии на прокат продукции мейджоров?» Может возникнуть такая ситуация?

Е. Бегинин. Все возможно, но так строится рынок. Может, завтра придет «Каро» в UIP или MPA⁴ и скажет, что у них самая большая сеть: мол, отдайте нам фильмы… Мы все можем оказаться в такой ситуации. Я думаю, государству на первом этапе будет довольно сложно. Конкурентоспособных российских картин нет, а все крупные мейджоры и независимые компании уже разобраны, имеют своих прокатчиков у нас в стране. Можно прийти на рынок и купить понравившийся фильм или пакет, заплатив в полтора раза большую сумму. Но ведь эти деньги нужно вернуть. Так можно поступить один раз, от силы — два, потом разоришься. Я думаю, рынок будет развиваться на нормальной конкурентной основе.

Д. Дондурей. Я прошу высказаться представителей компании Cosmopol, занимающейся прокатом арт-хаусного кино. Как вы думаете, может ли государство за счет существенных бюджетных вложений конкурировать с частными предпринимателями?

Антон Мазуров (Cosmopol). Думаю, у них ничего не получится. Пока «Госкинопрокат» — это кот в мешке. Если таким образом государство собирается продвигать в прокате российские фильмы, то нужно заметить, что кино, показанное, допустим, на нынешнем «Кинотавре», лучше вообще не показывать. (Не всT, конечно, там были замечательные картины, например «Второстепенные люди» К. Муратовой. Но Муратова — украинский режиссер.) Если же чиновники просто хотят выделить деньги, чтобы на рынке появился новый мощный прокатчик, который будет выхватывать у дистрибьюторской компании «Ист-Вест» или «Пирамида» какие-то пакеты по два-три миллиона долларов, то это совершенно другая затея. Я не понимаю, зачем это надо. Кончится все трех-этажным воровством, и деньги в результате окажутся в карманах тех, кто это организовал. Российское кинопроизводство ничего не получит.

Понятно, что государство на частных прокатчиков смотрит косо: ведь большие деньги уходят на Запад. Но мы платим налоги, и куда они идут, совершенно неясно. Те деньги, которые поступают в бюджет как налоги от кинопроката, должны как-то соотноситься с суммами, выделяемыми на производство. Это заявлено и в Законе о кино.

В общем, несмотря на уважение к некоторым чиновникам, я считаю, что идея государственного проката глупая, деструктивная и с ней надо бороться.

Я слабо верю, что эта организация будет способствовать оживлению российского кино. О том, что нужно делать для поддержки отечественного кино, лучше спросить у представителя Uni-france Жоэля Шапрона. У Франции огромный опыт реальной государственной поддержки национального кинематографа.

Раиса Фомина («Интерсинема»). Жоэль скажет вам, что сейчас половину французского рынка занимает французское кино. А я добавлю: чтобы этого добиться, нужно было повернуться от Годара к Бессону. Пока мы будем считать, что главный российский режиссер А. Аристакисян, а не А. Балабанов, ничего не будет, сколько бы мы ни открывали кинотеатров. Надо иметь товар! Продавать-то нечего!

Если государство выделит или уже выделило деньги на создание сети кинотеатров, оно очень поможет чиновникам, которые этой сетью будут управлять. Что там будут показывать — не вопрос. Будут показывать то, что хочет смотреть зритель. А зритель будет смотреть Михалкова и Балабанова, то есть этих двоих и… американцев. Остальное смотреть не будут.

Может ли российский кинопрокат вытащить кинопроизводство? Да, если само производство будет создавать пользующийся спросом товар.

Д. Дондурей. Сергей Зиновьев — представитель новой компании «Алхимия фильм», выпустившей в 2001 году две дебютные картины⁵. Очень интересен ваш взгляд на прокат и его отношения с производством.

Сергей Зиновьев («Алхимия фильм»). Я считаю, что прокат вряд ли поможет подняться российскому кино, так как он зависит от западных производителей. Они, по сути, строят прокатную сеть за счет внутренних российских инвестиций. В ближайшие три-пять лет в России появится тысяча качественных кинотеатров, и 50 процентов, даже 30 процентов от выручки со всех этих экранов составят сотни миллионов долларов в год. За эти деньги, естественно, будет идти борьба, и ведущие кинопроизводители в силу конкуренции будут незаметно давить кинопроизводство в России. Оптимистический прогноз возможен только в том случае, если дистрибьюторам будут предъявлены реальные предложения по оплате прав. Сейчас за двести тысяч долларов можно купить все что угодно, и это в любом случае в два раза дешевле, чем производство фильма в России. А вот когда зарубежные производители будут запрашивать реальные деньги, прокатчики будут брать и российское кино — похуже, но подешевле (реальная цена — это миллион долларов за право проката). Вот тогда у российского кино появятся шансы. А сейчас у западных картин и качество лучше, и стоят они дешевле. Так что пока особых шансов для нас я не вижу.

Д. Дондурей. У картин, произведенных вашей компанией, есть проблемы с прокатом?

С. Зиновьев. Естественно. За редким исключением мы сталкиваемся с невозможностью проката наших картин. Хочу добавить, что любой раскрученный западный лейбл, скажем WB, — это реклама, а значит, деньги. Российский кинематограф здесь абсолютно неконкурентен. Несоизмеримые весовые категории.

Сэм Клебанов (Cosmopol). Цены на рынке абсолютно реальны, они соответствуют тому, что готовы платить прокатчики за права. Если хороший фильм стоит 300—400 тысяч долларов, значит, такова ситуация на рынке. Эти цены не имеют ни малейшего отношения к бюджетам производства фильмов в России.

Существует определенный уровень кассовых сборов, и ни один прокатчик не заплатит денег больше, чем намерен получить. Вся суть бизнеса в том, чтобы заплатить меньше денег, чем ты получишь. Когда будут расти общие кассовые сборы, тогда и цены лицензионных платежей достигнут уровня, сопоставимого с ценами на производство. Что касается раскрученных лейблов, то сами по себе они не являются рекламой. На фильм «Уорнер Бразерс» просто так никто не пойдет, зрители пойдут на актеров, а у WB есть деньги, чтобы платить звездам миллионные гонорары. К примеру, студия «Дрим Уоркс», появившаяся три года назад, не имела знаменитого лейбла, но первый же их фильм стал кассовым хитом.

Проблема проката арт-хаусных картин упирается в структуру сетей, создаваемых сегодня в России. Скажем, «Империя кино», возникшая недавно, не настоящая сеть. Ведь они берут старые советские кинотеатры («Прага», «Тбилиси»), модернизируют, ставят мягкие кресла, отличный звук, хорошую аппаратуру, хороший экран, но получается тот же кинотеатр на тысячу мест, только современный. В результате «Империя кино» располагает примерно 7,5 тысячью мест всего в девяти залах. У сети «Каро» одиннадцать залов. Сколько фильмов идет в них одновременно? Один или два. И понятно, что это кассовые хиты, способные собирать тысячные залы. В результате нам предлагается лишь верхушка голливудского айсберга. Если у сети девять кинотеатров с одним экраном, владельцы предпочитают прокатывать какой-нибудь ударный фильм типа «Мумии» или «Людей Х». Просто глупо не запустить его сразу по всей сети. При этом ни один фильм, способный собирать небольшие залы, но стабильно и на протяжении долгого времени, не может быть показан в такой сети, потому что сеть на это не рассчитана. А вот если бы сети состояли из мультиплексов, там бы одновременно шло 20 фильмов, поскольку сеть работает на максимальную прибыль.

Я считаю, что арт-хаусное кино, в том числе российское, сможет получать свое место в прокате, когда появятся мультиплексы. Пока их нет; есть лишь два таких миниплекса «Каро» (три-четыре зала).

И еще — дубляж. С одной стороны, это средство привлечь зрителей в кинотеатры. Но с другой — он отсекает фильмы с меньшим зрительским потенциалом. Зритель привыкает к дубляжу, а дубляж стоит очень дорого. Многие фильмы не попадают в кинотеатр, потому что их невыгодно дублировать.

Алексей Рязанцев («Каро-фильм»). Я прежде всего хочу спросить у С.Клебанова: если бы не было сетей «Каро» и «Империя кино», где бы вы прокатывали свой арт-хаус?

Д. Дондурей. Сэм не нападает на сети, он анализирует их структуру как методолог, как теоретик… Скажите, каков ваш опыт работы с российским кино в сравнении с американскими блокбастерами и арт-хаусом? Мешают американские компании прокату российского кино в сетях или нет?

А. Рязанцев. Американцы не ставят перед собой задачу уничтожить российскую киноиндустрию. Да это и невозможно. У нас есть право выбора: что покупать и что показывать. Так что никакого диктата со стороны мейджоров нет.

Но все зависит от конъюнктуры рынка. Кроме того, есть обязательные сроки проката того или иного фильма, определенное время старта в Америке, в Европе, в России. У нас есть опыт проката российских фильмов. Например «Романовы. Венценосная Семья». Мы непосредственно занимались его дистрибьюцией в России и в странах СНГ. В сети «Каро» порядка 30 процентов экранного времени занимает русское кино (по 7—10 фильмов ежегодно). Но на сегодня, к сожалению, в Москве еще очень мало кинотеатров. Я не согласен с тем, что говорила Е. Шнеерсон, — зрителей в двенадцатимиллионном городе предостаточно. Реконструируя кинотеатры в «спальных» районах, мы привлекаем тех, кто не поедет смотреть кино в центр Москвы. Я имею в виду ту менее активную часть зрителей, которые вообще не ходили в кино на протяжении последних десяти лет. Прежде в Москве было 128 кинотеатров. У любой станции метро висела сводная афиша, люди выбирали не кинотеатр, а фильм, который они хотят посмотреть. Им было все равно, в каком конце Москвы его показывают. Сейчас ситуация иная — мы вынуждены приближать фильм к зрителю, показывая и в «спальных» районах, и в центре одни и те же картины.

Мне смешно, когда говорят: «Почему вы показываете американское кино?» Да потому что зрители платят за него деньги. Утекают ли они в США? Ну, конечно, что-то утекает, фильмы-то создаются в Америке. Почему стоит вопрос о том, что эти деньги должны оставаться здесь для поддержания отечественного кинопроизводства? Почему не стоит так вопрос во Франции? Если фильм производства США, деньги уходят туда. Если достойный фильм производства Франции, деньги остаются во Франции. Отчетность свидетельствует, что фильм «Амели», который был показан в Москве на открытии фестиваля, во Франции уже собрал 5 миллионов зрителей. Если российские фильмы будут собирать такую аудиторию, мы будем только рады. Мы все радовались, когда «Сибирский цирюльник», «Особенности национальной рыбалки», «Брат-2» или «Сестры» пользовались успехом. Но почему мы должны смотреть в чужой карман? Я согласен с Бегининым, что американские фильмы спасли в России кинопрокат как таковой. Именно это вызвало поток инвестиций в отечественную кинофикацию.

Относительно государственной поддержки и создания «Российского кинопроката». Если будет этот холдинг, замечательно, пусть будет. Нам не нужны новые дистрибьюторы, но если откроется 300 кинотеатров (что будет нескоро), тогда, действительно, у них могут появиться прямые связи с мейджорами, которые сами будут определять, с какими кинотеатрами им работать и по каким правилам.

А что касается диктата американских студий — его не было, нет и никогда не будет. Просто нам самим следует производить конкурентоспособные фильмы.

Д. Дондурей. Среди российских фильмов, с которыми вы работали, были коммерчески успешные картины?

А. Рязанцев. Мы прокатывали фильм «Романовы. Венценосная Семья», и наши вложения по выпуску картины окупились. Успешно прошли «Брат-2», «Мама», «Сибирский цирюльник» — они чемпионы по прокату в «Пушкинском» (зарубежные ленты я при этом не исключаю). Относительно неплохо прошли «Особенности национальной рыбалки», «Сестры». Но говорить об уверенной конкуренции этих картин пока не приходится. В среднем посещаемость «Пушкинского» — 40 тысяч человек в месяц. А эти фильмы продержались не более двух недель, и 18 тысяч зрителей, которые их посмотрели, — для них уже успех.

Е. Бегинин. К сожалению, отечественные продюсеры зачастую сами препятствуют успешному прокату произведенных ими картин. Они либо ставят нас в немыслимые условия, требуя предварительных гарантий, либо пытаются прокатывать картину сами, при том, что уже предложили ее нам. Например, мы договорились с В.Меньшовым о «Зависти богов». Мы разработали график проката, рекламу. Он согласился. Это было в августе. Но потом он вспомнил, что 17 сентября у него 60-летие, и захотел выпустить картину к своему юбилею, подготовив все за три недели. В результате он выпустил ее в сентябре, но без нас.

Д. Дондурей. Задолго до того «Зависть богов» уже показали на «Кинотавре», и по прессе было ясно, что это за фильм. Когда вы вели переговоры о прокате, вы надеялись на чудо, надеялись, что картина будет иметь успех?

Е. Бегинин. Мы надеялись на то, что русский зритель истосковался по российскому кино и люди все-таки пойдут в кинотеатры на фильм Меньщова. При грамотно организованном прокате мы могли бы собрать какие-то деньги, большие, во всяком случае, чем собрал сам Меньшов. В том, что мы не окажемся в минусе, я был совершенно уверен. Я не рассчитывал, естественно, на сверхприбыль, но мы ничего бы не потеряли. Таких примеров масса. Однако зачастую к нам приходят режиссеры или продюсеры, предлагают картины, а потом выясняется, что они или с кем-то уже договорились, или фильм уже вышел в кинотеатрах… В таком случае нет смысла обращаться к прокатчику.

Д. Дондурей. У нас очень мало продюсеров, занятых созданием фильмов, которые можно с успехом прокатывать в кинотеатрах. Один из них — И. Толстунов. Ему и держать ответ перед прокатчиками.

Игорь Толстунов («НТВ-ПРОФИТ»). Увеличение количества кинотеатров упростило доступ в кинозалы российским фильмам. В одном из залов мультиплекса «Каро» все время демонстрируются российские картины, наша продукция в том числе. В «Ролане» происходит то же самое. Взять российский фильм для показа в «Пушкинский», где один зал на 2,5 тысячи мест, — это значительный риск, а в «Каро», где четыре зала, — риск гораздо меньший.

Теперь о качестве. Да, то кино, которое мы делаем сегодня, по качеству далеко от потребностей зрителя. Но решить эту проблему непросто. Откуда взять сразу сорок-пятьдесят талантливых сценаристов и режиссеров, способных обеспечить сегодняшний объем кинопроизводства в России? Это столько, сколько нужно уже сегодня. И с каждым годом их число должно возрастать. Мы работаем с теми художниками, которые у нас есть. Возможно, наша вина в том, что мы недостаточно внимательны к молодым, к дебютантам… Тут не исключен финансовый риск, но вероятность открыть новые имена и таланты тоже существует.

Д. Дондурей. вы смотрели конкурс дебютов, фильмы фестиваля «Святая Анна»? Каковы ваши впечатления как продюсера?

И. Толстунов. Впечатления печальные (хотя есть отдельные талантливые ребята). Общий уровень молодых драматургов и режиссеров чудовищно низок.

О профессии не может быть и речи.

Теперь о зрителе. Я хотел бы сделать поправку: не только тинэйджеры ходят в кино. По данным американского проката зрители от двенадцати до двадцати пяти лет составляют 39 процентов аудитории, а 33 процента — это люди от двадцати пяти до сорока лет. Им фильмы тоже нужны. И не все из них хотят смотреть «Мумию», «Ангелов Чарли», «Людей Х» и т. п. Американский кинематограф доказывает это, выпуская разные фильмы для разных зрительских категорий. У нас же люди старшего возраста не ходят в кино в силу жизненных обстоятельств, и в первую очередь — материальных. Поход в кино сегодня — дорогое удовольствие, особенно в новые кинотеатры.

Что касается «Российского кинопроката», у меня есть определенные сомнения в результативности создания подобного рода монстра. Но мы недостаточно информированы о планах этой организации, что тоже говорит не в пользу ее создателей. Говорят, она должна превратиться из государственного АО в открытое АО со стопроцентным государственным капиталом и постепенно должна быть распродана. Как? Неизвестно.

Д. Дондурей. Как вы оцениваете прокатные перспективы российской кинопродукции? Почему такое рассогласование — российские зрители не смотрят российские фильмы, прокатчики их не показывают?.. Ваши комментарии как производителя.

И. Толстунов. Мы говорим о коммерческом кино. Если не снимать и не показывать российские фильмы, зрители от них отвыкнут. Прокатные перспективы отечественного кино зависят от множества факторов: как страна будет жить, какой будет материальный уровень населения в 2003 году, не ждет ли нас очередной дефолт и т. п. Если люди будут жить хорошо, они станут ходить в кино.

А по поводу засилья американских картин плакаться без толку. Если зрители сегодня хотят смотреть американское кино, они будут это делать. А наша задача — стараться снимать конкурентоспособные фильмы. При том уровне производства, который есть сейчас, перспективы достаточно печальные. Чтобы производить 10—12 хороших фильмов в год, нужно снимать 100—120 названий. Что такое 100 фильмов в год? Это триста режиссеров или творческих групп в работе, а не семьдесят-сто, как сейчас. Соответственно, нужны новые люди, новые имена, новые идеи и т. д.

Р. Фомина. Я согласна с И.Толстуновым: если российских фильмов не будет, то зрители от них совсем отвыкнут. С другой стороны, когда по нашему ТВ показывают российские фильмы, их рейтинг зачастую намного выше, чем рейтинг любой западной картины.

Буду говорить о тех фильмах, с которыми мы работали: «Брат» и «Брат-2». Они жестоко обруганы критикой и тем не менее привлекают зрителей в кинотеатры и пользуются колоссальным успехом. С. Сельянов из года в год продолжает делать рейтинговое кино. Он работает с режиссерами и профессионалами, живущими в России, и не имеет практически никакой поддержки от государства. Тем не менее он упорно продолжает делать фильмы, которые идут в сетях новейших кинотеатров и собирают в нашей стране (насколько это в принципе возможно) очень большие деньги. Я занимаюсь прокатом этих фильмов и могу сказать, что Сельянов очень грамотный продюсер и в смысле производства, и в смысле рекламы. Рекламная кампания «Брата-2» включала в себя и концерты рок-групп, и ролики на ТВ, и интернет, и публикации в прессе. Герои картины стали культовыми. Но через голову перепрыгнуть невозможно. У нас в стране всего 70 кинотеатров, с которыми можно работать: отчеты они предоставляют, а воруют в разумных пределах. «Брат-2» — картина очень успешная, но она собрала в прокате всего один миллион долларов. Для такого фильма это не деньги. Почему так происходит? Закупается очень много зарубежных лент, экранов не хватает, и кинотеатр должен менять репертуар даже в том случае, если картина идет успешно. Ставят следующее название, так как есть обязательства перед различными дистрибьюторами.

Теперь о зарубежных продажах российского кино. Даже такой фильм, как «Брат», проданный в 20 стран, принес нам всего 300—400 тысяч долларов.

И это одна из самых кассовых российских картин. Конечно, Сельянову практически невозможно вернуть затраченные деньги. Это парадокс: можно сделать успешную картину, которая стоит около одного миллиона долларов, и даже при самом успешном раскладе, если вы продаете фильм за рубеж (американский рынок для нас закрыт, я могу продать в США 5 копий — исключительно для собственного удовлетворения), если он выходит во Франции, Швеции, Японии, — все равно деньги вернуть невозможно. Нужна государственная поддержка. Я не знаю, как выживает Сельянов; он делает недорогие картины, оказывает какие-то услуги и т. п. Это очень грустно. Сети соглашаются взять картину только в том случае, если она обречена на успех. Я втянула систему «Каро» в прокат фильма «Триумф». Тут прозвучала мысль, что при грамотно организованной рекламной кампании любая картина будет успешной. Это неправда. Продюсер потратил огромные деньги, была реклама, но фильм провалился. Картина неплохая, но зритель не хочет это смотреть, и его нельзя заставить. Российское кино будет конкурентоспособно только тогда, когда наши картины будет смотреть зритель.

По поводу арт-кино. Мы объединились с компанией «Кармен» и создали линию «Другое кино» — стали покупать западные картины, которые мы любим, верим в их успех, картины, которые без нашей помощи в Россию просто бы не попали. Многие не верили, что эти фильмы принесут деньги. Рекламный бюджет по некоторым фильмам был колоссальный. Мы начали с «Танцующей во тьме». Казалось бы, больше, чем в одной копии, ее здесь выпустить невозможно. Мы сделали настоящий дубляж и напечатали 18 копий, провели колоссальную рекламную кампанию, и картина собрала в прокате 500 тысяч долларов. Для такого фильма это огромный успех. Затем мы купили «Любовное настроение». Мы выпустили его в восьми копиях, и фильм тоже прошел с успехом. Картина не попала в репертуар сетей, но она шла во многих кинотеатрах по всей стране. Я сужу по «Киноцентру». Кто ходит на наши фильмы? Не только молодежь. Зал на 200 мест постоянно полон. Мы показываем картины месяцами, билеты дорогие, и тем не менее люди приходят. В нашей стране разные зрители, и они хотят смотреть разные фильмы. Но чтобы компания существовала, нужен стабильный коммерческий успех. Покупая неизвестные картины, мы невероятно рискуем, потому что не знаем, как зритель на это откликнется, возьмут ли картину кинотеатры. Сейчас мы решили попробовать еще раз: мы собрали картины (большую часть купили) и показали в рамках ММКФ программу «Другое кино». В нее входили японские фильмы, датские, шведские… Абсолютный успех! То есть зритель у арт-кино есть. Не хватает кинотеатров. В «Пушкинском», где 2,5 тысячи мест, нельзя задержать картину надолго. Пока у нас не будет многозальных кинотеатров, мы будем работать на пределе своих возможностей.

А ведь мы должны зарабатывать, чтобы приобретать новые фильмы, плюс дубляж, плюс реклама, налоги и прочее. Если увеличится количество кинотеатров, мы будем только счастливы, потому что зритель готов смотреть наше кино. И я уверена, что тогда упадет цена на билеты, даже не слишком обеспеченные люди смогут позволить себе посещение кинотеатров.

С. Клебанов. Насколько я понял, при той ситуации, которая существует в российском прокате, при существующих ныне реальных сборах даже самый успешный фильм окупиться не может. Швеция — небольшая страна, и шведские фильмы окупаются только за счет того, что активно продаются за рубеж. Я слежу за профессиональной прессой: российских картин, которые стали бы событием на кинорынках, просто нет. Например, на последнем кинорынке в Канне хитом стала югославская «Ничья земля». Она была продана в Америку за миллион долларов. Ни один российский фильм не был продан за такие деньги. Шведский фильм «Покажи мне любовь» и датский «Амфиона» были проданы в Германию за девятьсот тысяч долларов. Такие продажи позволяют окупить производственные затраты. Но уровень российских фильмов не позволяет говорить о реальных продажах на западных рынках. А местный прокат тоже не обеспечивает окупаемость.

Д. Дондурей. Тем не менее у нас есть кинотеатры, в частности «Ролан», которые работают с российскими фильмами и работают достаточно эффективно. Здесь присутствует исполнительный директор компании «Парадиз Продакшнз» Армен Бадалян.

Армен Бадалян («Парадиз Продакшнз»). Меня смущает уверенный тон всех выступающих, ведь современному кинопрокату в России нет еще и пяти лет. Это молодой и совершенно не устоявшийся рынок. Он, на мой взгляд, не только не насыщен, но лишь начинает складываться, в том числе и в Москве.

Я предпочитаю употреблять не слово «сеть», а определение «операторы кинопоказа». Какие могут быть сети, если на всю страну у них только 10—15 экранов? Киносеть для России — это минимум 300—400 экранов. Кто сможет эффективно оперировать таким количеством экранов, тот может претендовать на термин «сеть». Операторы развиваются, их становится все больше, и это замечательно. Некоторые быстрыми темпами наращивают число экранов. У других, как, например, у компании «Парадиз», другой подход. Нам не представляется перспективной концепция однозального кинотеатра. Мы, возможно, будем медленнее наращивать количество экранов, но принципиально станем создавать только многозальные объекты для кинопоказа. Нам важно реально оценить возможности рынка, понять, когда наступит равновесие между спросом и предложением. Если считать, что те, кто родился до 1984 года, в кино ходить не будут, тогда не стоит развивать киносеть. Мы еще не нашли оптимальную цену на билеты, способную привлечь массы зрителей в кинотеатры. Да и как мы можем ее узнать? Ведь мы не охватили еще и 10 процентов потенциальной аудитории. Зрителей в России должно быть в десятки, в сотни раз больше! Во Франции — 5 тысяч экранов. Италия считалась недоразвитой с точки зрения современного кинопоказа, и за один только прошлый год там появилось 300 новых экранов. В Испании несколько сотен экранов. Англия активно развивается в этом смысле. Мы отстали на десятилетие. Но кинопоказ у нас развивается медленно, поскольку прибыльность этого бизнеса для инвестора пока что не слишком очевидна.

Что касается российского кино… Все те, кто работает в «Ролане» и в «Парадизе» имели некоторое отношение к кинопропаганде в советские годы. Мы были уверены и сейчас уверены, что не может не быть у российского зрителя интереса к отечественному кино. Поэтому мы работам с российскими фильмами. У нас есть возможность это делать, потому что мы имеем небольшой зал, позволяющий нам экспериментировать без особого коммерческого риска.

И некоторые эксперименты удивительно удачны. Когда в России будет сниматься 100—120 картин, нам будет труднее угадать, что принесет успех, поскольку и сегодня никто не знает, какие жанры и какие фильмы могут понравиться зрителю. Но мы для того и работаем, чтобы в ближайшие годы во всем этом разобраться. Особо хвастаться я не считаю возможным. Я руковожу работой маленького кинотеатра. Если бы нам удалось прокатать российскую картину по всей стране так, чтобы кинотеатральный показ вернул хотя бы 60—70 процентов вложенных средств, тогда можно было бы гордиться успехом.

Но такого пока не было. Однако мы будем продолжать. Скоро мы открываем пятизальный кинотеатр «Пять звезд». Один из залов в вечернее время будет целиком отдан российскому кино. Я считаю, что обязательно нужно разнообразие даже в однозальном кинотеатре. Мне непонятно, как можно дать одну кинокартину на целый микрорайон и быть уверенными, что там живут любители только такого кино. Опыт мирового кинопоказа свидетельствует, что только концентрация разных фильмов внутри одного кинотеатра способна заставить зрителей покинуть свои дома, отказаться от других видов досуга и сделать выбор в пользу традиционного и, наверное, бессмертного развлечения — просмотра фильма в кинозале. Мне кажется, что российское кино будет развиваться параллельно с развитием многозальных кинотеатров. Я убежден, что американские прокатчики как только почувствуют, что показ российского кино растет, не мешая американскому, тут же, гораздо оперативнее наших прокатчиков, рванут сюда и поддержат деньгами. Так они действуют везде — во всех странах, всюду, где им обеспечен законодательный допуск и где они чувствуют возможность решения внутриполитических задач, которые неизбежно возникают. Американское кино, будучи самым зрелищным, занимает наибольшую нишу и в развитии любого национального проката видит для себя новые коммерческие возможности.

Д. Дондурей. Здесь не раз упоминалась Франция. Если у нас национальная продукция занимает 2,7 процента экранного времени, то во Франции недавно было 30, а сейчас 50 процентов.

Я думаю, Жоэль Шапрон прокомментирует нам эти цифры.

Жоэль Шапрон (Unifrance). Несколько цифр и несколько данных. Многие думают, что в кинотеатрах Франции есть какие-то квоты на показ зарубежных картин. То, что 50 процентов проката в этом году принадлежит французам, — не следствие квот, а собственный выбор французских зрителей. Во Франции 5100 экранов, которые расположены в 2100 кинотеатрах, в том числе и многозальных, и это способствует разнообразию репертуара. Что касается господдержки проката — ее тоже нет. Единственный налог, который придумало французское государство, взимается в размере 11 процентов с кинобилета в специальный фонд поддержки национального кино, представителем которого я являюсь. Средняя официальная стоимость кинобилета во Франции сейчас 5 долларов, в Париже дороже. 11-процентный налог вызывает проблемы в отношениях с американцами. Они говорят: с какой стати мы будем помогать производству французских фильмов? Но эта система была придумана сорок лет назад, когда доля французских фильмов была невелика; мы отвечаем, что такая система существовала всегда, мы в нее верим, и, вводя ее, мы надеялись на возрастание доли французских фильмов в прокате. Так и случилось. В 2001 году французское кино достигло 50 процентов благодаря таким фильмам, как «Братство волка», «Амели». Они собрали очень много зрителей. Не следует забывать, что в год мы производим 170 фильмов, не все они доходят до широкого зрителя. Но некоторые выпускаются в количестве 400 иногда 500 копий. Это значит, что по качеству они на уровне больших американских блокбастеров.

Д. Дондурей. Какую сумму составляют эти 11 процентов?

Жоэль Шапрон. В прошлом году во Франции было продано 170 миллионов билетов. Если умножить эту сумму на 5 долларов и вычесть 11 процентов, получится больше девяноста миллионов долларов. То есть мы выделяем девяносто миллионов на финансирование национального кино.

С. Клебанов. Можно ввести квоты, и большие компании, возможно, это переживут. Но Р.Фомина только что рассказывала, как сложно прокатывать независимое кино; поборов, квот, налогов, таможенных пошлин хватает. Недавно кинопрокат обложили 20-процентным НДС. Почему бы этот НДС не использовать в пользу местного производителя? В Швеции тоже определенная сумма взимается на поддержку национального кино, но там НДС не 20 процентов, а 4,5. Если здесь, в России, брать с прокатчиков еще 15 процентов, непонятно, о каком бизнесе можно говорить.

Татьяна Калганова (ВГИК). Сейчас я слушала наших уважаемых прокатчиков и была страшно удивлена. Почему они рассматривают кино исключительно как товар? Кино — это прежде всего искусство. Никто не думает о том, что пропагандировать российское кино — это прежде всего пропагандировать творчество наших художников и нашу российскую культуру. Существует такая легенда: к Люмьеру пришел Мельес и попросил продать патент на его изобретение. На что Люмьер ему сказал: «Молодой человек, ничего я вам не продам. Я не хочу, чтобы вы разорились. У этого изобретения нет будущего». Так вот, если у нас дело с прокатом будет поставлено так, как сейчас, то слова Люмьера окажутся пророческими. Почему все забывают, что кинопрокат — это основное звено кинопроцесса. Свою историю искусство кино ведет от сеанса, который был устроен для зрителей в Париже, в кабачке на бульваре Капуцинов. Почему все забывают об этом значении кинопроката? Когда я стала директором кинотеатра «Повторного фильма», он был убыточный, он всегда был на дотации государства. Но мы подняли его рейтинг настолько, что меня сейчас знают не как киноведа, не как директора картин, не как педагога, а именно как директора этого кинотеатра.

Мой опыт. Фильмы, от которых отказались все, я брала и держала их на экране от девяти месяцев до года. Ведь зрители в то время были плохо осведомлены, и независимо от внешней рекламы: плакатов, газет, афиш, главное — это живая реклама, живые зрительские отклики. А сейчас прокатные компании заключают договор с кинотеатром на два дня показа, максимум на неделю, и поэтому даже самый хороший фильм проходит мимо зрителей. Они просто не успевают его посмотреть. Стоимость билетов четыре доллара сейчас для наших людей немыслима. Самая большая беда в том, что мы потеряли детей; нет специальных детских сеансов, как раньше во всех кинотеатрах по воскресеньям. Прежде за этим строго следили. Мы потеряли четыре поколения детей, которые не знают, что фильм надо смотреть в кинотеатре. Когда я в прошлом году была директором фестиваля детских телепрограмм, детям интересно было смотреть телепрограммы на большом экране. Помню реплику одного мальчика: «Какой большой телевизор!» Дети не знают, что существует киноэкран. Если мы сейчас не заинтересуем детей, став взрослыми, они не будут ходить в кино. Они будут смотреть телевидение и видео. Но это все равно что картину Иванова «Явление Христа народу» смотреть на открытке. Искусство кино рассчитано прежде всего на массовое восприятие. Прокат выполнит свою миссию, если он будет рассматриваться как механизм возврата денег в производство. А это не заложено изначально в вашей модели проката.

Р. Фомина. Меня очень вдохновили слова предыдущего оратора, слова, которые мы слышали 70 лет, — про искусство, про совесть, про зрителя… А между тем американский кинематограф победил во всем мире именно потому, что там честно рассматривали кино прежде всего как бизнес. Кино существует для зрителя. Почему режиссера надо уважать и носить на руках? Почему нужно давать ему кучу денег? Только потому, что мы привыкли: кинематограф у нас режиссерский? Но не слишком ли долго мы носили режиссеров на руках и позволяли им делать свою работу левой ногой? По-моему, отсюда и все наши беды. Режиссеров надо посадить на хлеб, на воду и сказать: пока они не будут считаться с тем, что на свете существуют зрители, никакого кино у нас не будет. И миссия проката будет выполнима, только если режиссеры это поймут!

¹ См. также дискуссию «Режиссер против критика». — 2002, № 1.
² В настоящее время уже не работает в этой сети.
³ UIP — United International Pictures, компания, занимающаяся неамериканским прокатом продукции студий «Юниверсл», «Парамаунт», «Дрим Уоркс».
⁴ МРА — Motion Pictures Association, организация, наблюдающая за прокатом продукции американских мейджоров за пределами США.
⁵ «Афера», режиссер Е. Лаврентьев и «С днем рождения, Лола!», режиссер В. Щегольков.